В три часа утра лорд Килготтен все еще сидел без сна в библиотеке, среди голых стен, перед потухшим камином, с кашне на худой шее и стаканчиком бренди в слегка дрожащей руке.
Примерно в три пятнадцать тихонько заскрипел паркет, задвигались тени, и через некоторое время с шапкой в руках в дверях библиотеки показался Кейси.
— Тсс! — тихонько прошипел он.
Лорд, который немного задремал, резко выпрямился, стараясь прийти в себя.
— Боже мой, — пробормотал он, — неужели нам пора уходить?
— Мы договорились на завтрашний вечер, — ответил Кейси. — К тому же это не вы должны уходить, а они возвращаются.
— Они? Ваши друзья?
— Нет, ваши.
И Кейси поманил его светлость рукой.
Старик молча пошел за ним по коридору, чтобы выглянуть из-за входной двери в глубокий колодец ночи.
Там, как замерзшая и потрепанная наполеоновская армия, нерешительная и деморализованная, стояла в темноте знакомая толпа, в руках у каждого были картины — некоторые несли их на спине или прислонили к ногам; усталые, дрожащие руки с трудом удерживали произведения искусства под медленно падающим снегом.
Ужасающая тишина опустилась на растерянных мужчин. Они оказались в затруднительном положении, словно один враг ушел, чтобы вести иные, замечательные войны, а другой, безымянный, бесшумно и незаметно подкрался сзади. Они продолжали озираться на горы и город, будто в любой момент сам Хаос мог спустить на них своих псов. Одиноко стояли, окруженные всепроникающей ночью, и слышали далекий лай разочарования и отчаяния.
— Это ты, Риордан? — нервно спросил Кейси.
— А кто, черт возьми, это может быть? — раздался голос из темноты.
— Что они хотят? — спросил старик.
— Тут дело не в том, что они хотят, скорее вопрос заключается в том, что теперь вы можете захотеть от нас, — послышался тот же голос.
— Понимаете ли, — заговорил другой, подходя поближе, так что в упавшем на него свете стало видно, что это Хэннеман, — рассмотрев все аспекты данного дела, ваша честь, и решив, что вы такой замечательный джентльмен, мы…
— Мы не станем сжигать ваш дом! — выкрикнул Блинки Уаттс.
— Заткнись и дай человеку сказать! — раздалось сразу несколько голосов.
Хэннеман кивнул:
— Так оно и есть. Мы не станем сжигать ваш дом.
— Но послушайте, — запротестовал лорд, — я уже приготовился. И могу легко все вынести.
— Вы слишком просто ко всему относитесь, прошу прощения, ваша честь, — вмешался Келли. — Легко для вас, но совсем нелегко для нас.
— Понимаю, — сказал старик, хотя он ничего не понимал.
