Занимательная стилистика | страница 20

Столкновение паронимов усиливает эмоциональность речи. Например, у М. Шолохова в «Тихом Доне»: Из дверей сарая, стоявшего в конце двора, вышла сгорбленная, согнутая прожитым и пережитым старуха. Такое использование паронимов особенно свойственно нашей публицистике: Суеверные считали кометы знамением войны, но все видят теперь, что советская комета — это знамение и знамя мира (имеется в виду космическая станция «Луна-9»). Или: Я слушал его и радовался, видя, как он убежденно и убедительно излагает свои мысли (Из газет). Похожие, созвучные слова (притом не только однокорневые) журналисты остроумно соединяют в заголовках: «Настающее настоящее»; «Нелады с наладкой»; «Долг и должность»; «Дуэль и дуэт»; «И быт и бытие»; «Вещие вещи»; «Грани гранита»; «Потоки патоки»…

Паронимы дают речевые краски и для каламбуров: «памятник первоопечатнику». В словесную игру вовлекаются не только слова с одинаковыми корнями, но и разнокорневые, смешение которых оказывается еще более неожиданным и комичным: «червь самомнения», «освежеватель старинных романсов», «содрание сочинений». Такие шутки еще и еще раз убеждают нас в неисчерпаемых выразительных возможностях родного языка, в котором каждое слово открывает простор для творчества и фантазии.

Так отзываются о герое. А еще о нем можно сказать бесстрашный, безбоязненный, неустрашимый, удалой, лихой. Все эти слова объединяет общее значение: «не испытывающий страха», а различия между ними едва заметны. Например, неустрашимый (книжное слово) — «очень храбрый», удалой (народно-поэтическое) — «полный удали»,