К счастью, полиции удалось разрядить ситуацию, и катастрофы не произошло. Я впервые столкнулась с настоящим оружием и осознала тот факт, что все люди смертны. Естественно, воспоминания об этой поездке преследовали меня многие, многие годы. Как часто наша жизнь зависит от наблюдательности окружающих? Вообще-то слишком часто: всякий раз, когда мы садимся в самолет, поезд или такси. Всякий раз, когда ложимся на операционный стол. Разумеется, речь не всегда идет о жизни и смерти. Умение других подмечать детали отражается на нашей работе, репутации, безопасности и успехе. Люди влияют на нас, а мы на них. Это ответственность, к которой нельзя относиться легкомысленно: иногда именно в ней заключается разница между повышением и крахом карьеры, между триумфом и трагедией, между нормальным вторником и днем теракта 11 сентября.
Научиться ясно видеть и эффективно общаться может каждый – это достаточно простые навыки, которые заложены в нас природой, мы рождаемся с ними. Но, к сожалению, мы редко ими пользуемся. Мы садимся не в тот самолет, отправляем электронное письмо не тому получателю, говорим, чего не следовало, упускаем ключевую улику, которая находится у нас под носом. Почему? Потому что мы так устроены.
Наш мозг способен видеть только часть, а обрабатывать еще меньше. Я убедилась в этом за годы юридической практики и не понаслышке знаю о ненадежности рассказов очевидцев. Тем не менее, только вернувшись в мир искусства, я начала активно исследовать тайны восприятия. В качестве главы образовательных программ музея Фрика [1] в Нью-Йорке я помогла организовать специальные курсы для студентов-медиков. Основы были написаны профессором дерматологии Йельского университета. Программа предполагала анализ произведений искусства для улучшения способности наблюдать пациентов и оказалась весьма успешной. Клиническое исследование показало, что у студентов, которые прослушали курс, диагностические навыки улучшились на 56 %[2]. Я хотела понять механизмы, которые лежали в основе этих результатов. Хотела понять, как мы смотрим и почему созерцание картин улучшает наблюдательность.
Я стала фанатиком нейробиологии – читала научные исследования и разговаривала с их авторами. Я даже присоединилась к интернет-сообществу нейробиологической «видеоигры». Хотя мои представления о том, как мы видим, во многих отношениях были ошибочны – оказывается, сетчатка является частью мозга, а не глаза, – они отражали суть: пусть мы не очень понимаем, как работает человеческий мозг, но мы можем изменить его. Мы можем научить мозг видеть больше и наблюдать внимательнее.
