У Арне, мима, классическое набеленное лицо Марселя Марсо,[10] черные линии от лба к щекам и вокруг глаз, раскрашенный, как бутон розы, рот. Он использовал простой, но эффективный прием. Когда мимо проходили люди, погруженные в разговор, он сзади подстраивался к их шагу и повторял каждое движение, подчеркивая и преувеличивая его. Делал он это с юмором, но без злобы. Когда люди, которых он пародировал, понимали, что он идет сзади, Арне устраивал немой спектакль, приглашая их следовать за ним. Иногда он так собирал человек пять-десять, шедших за ним, как в латиноамериканском танце конга, и имитировавших все его движения. Арне очень хороший мим, и, когда он протягивал шляпу, зрители не скупились. Он умел делать веселые представления, этот датчанин. На вид ему было лет тридцать с небольшим, маленький, просто клубок мышц, он двигался с грацией танцора.
Он заметил меня, подошел и сел за мой столик на тротуаре. Мы обменялись «c?a va», мол, как жизнь. Я заказал чинзано, он попросил лимонад.
- Так ты снова приехал, - сказал Арне. - Хоб, ты считаешь, это разумно?
- Брось, - возразил я. - Та история случилась много лет назад. И не по моей вине.
- Впрочем, это не мое дело. - Арне пожал плечами, привычка, подхваченная им во Франции. - Что ты здесь делаешь?
- Пытаюсь найти парня, - ответил я. - Ты тоже его знаешь по тем временам на Ибице. Алекса Синклера.
- Да, он бывал здесь. Но я не видел его несколько недель, может, дольше.
- Ты знаешь кинорежиссера по имени Жерар Клови?
- Конечно. Люди говорят, он новый Феллини.
- Я слышал, что Алекс играет в одном из его фильмов.
Арне вскинул брови. Еще одна французская привычка, которую он приобрел здесь. Бусинки пота бежали по его белому лицу и скатывались на голубую бандану, узлом завязанную на шее.
- Да, - подтвердил он. - Алекс снимается у Клови. Возможно, «играет» - слишком сильное определение того, что надо Клови. Он любит создавать ситуации и без подготовки бросать туда людей. Иногда он дает определенное направление и ход действия одному-двум актерам. Но всем - никогда. И он не раскрывает, кто идет по заданному направлению, а кто, как предполагается, должен свободно импровизировать.
- Я никаких подробностей о нем не слышал, - признался я.
- Здесь, во Франции, он считается Эриком Сати[11] кинематографии.
- Это и правда так хорошо?
- Для Франции действительно очень хорошо.
- Симпатичный парень?
- По-своему. Саркастичный, непредсказуемый и любит сюрпризы. Вроде Феллини выходит на улицы с камерами и своей командой. Делает «Синема Веритэ».
