- Я слышал, тебя крепильщики не больно жалуют, - вдруг с легким осуждением вымолвил начальник шахты. - Одной демократией ты только разбалуешь мужиков. Они руку должны чувствовать!
Должно быть, он ощутил общую симпатию к Табунщикову, и ему не хотелось, чтобы здесь подумали, будто Дергаусов слабеет и становится мягче. В последний миг сразу же за похвалой он пожелал показать, что ему в Табунщикове не нравится... Правда, секретов своих Дергаусов этим не открывал.
- Учту замечание, - ответил Табунщиков спокойно, хотя и был удивлен осведомленностью "волкодава". Злости на Галкина он не испытывал.
...Через неделю ушел в отпуск Торопец, один за другим отпрашивались на отдых крепильщики, и всех нельзя было удерживать. Лето уже было в полной силе. Акации на шахтном дворе посерели от пыли, привяли. Табунщиков глядел на деревья утром, когда шел на шахту, и вечером, когда возвращался домой, и замечал, как подгорают за день листья.
Галкин в эту пору присмирел, видно, и его утомила жара. Он вспомнил о своем отгуле, сказал Табунщикову, но тот отмахнулся:
- Сейчас некогда. Торопец дал, пусть он и отпускает.
- Я не у вас и не у Торопца работаю, - сказал Галкин дерзко.
- А у кого?
- У государства!
Табунщиков засмеялся. Этот маленький жилистый Галкин становился надоедливым.
- Не люблю демагогов, - сказал он строго и брезгливо. - Им даже объяснить по-человечески невозможно... Заладили: государство, демократия! Каждый гнет свое, как медведь дуги, лишь бы свой приоритет установить. Ты не перебивай! Приоритет - это себе урвать. Ты слушай!
Попробовав было возразить и остановленный на полуслове, Галкин с каждым словом Табунщикова глядел все веселее, больше не перебивал, и в его лице была заметна живая игра мускулов.
Крепильщики, которые были в нарядной, смотрели на Галкина с досадой, словно хотели сказать: "Сам нарвался, парень".
- Ну ничего, - ощущая их поддержку, добродушно вымолвил Табунщиков. - С кем не бывает... Ничего, Галкин.
- Так я, значит, завтра отгуляю? - спросил Галкин. - Вот Юрасов, он подтвердит.
- Завтра выйдешь в первую! - рассердившись, сказал Табунщиков. Никакой Юрасов мне не нужен. И без фокусов!
- Да вот Юрасов, - повторил Галкин. - Володя, ну скажи...
Бригадир пожал плечами и произнес с заискивающей и одновременно пренебрежительной интонацией, как обычно бывает, когда разговаривают со вздорным человеком, от которого не знаешь, чего можно ждать:
- Ну чего сказать, Иваныч? Что у тебя есть отгул? Так это же Юрий Васильевич знает. Вот людей сейчас не хватает, не надо права качать...
