Первую точку зрения защищал Ж. Пруст, вторую — К. Бертолле, который в подтверждение своих взглядов ссылался на сплавы, растворы и стекла. Спор продолжался семь лет и завершился победой Ж. Пруста. Объяснялось это тем, что химия вступила на путь химической атомистики, а эта последняя, в свою очередь, опиралась на закон определенности и постоянства химического состава веществ.
Победа Ж. Пруста и утверждение химической атомистики Дальтона привели к образованию своеобразного ППБ, защитная функция которого состояла в том, чтобы ограждать от расшатывания устои атомного учения в химии. И эту функцию названный ППБ четко выполнял в течение всего XIX века. Лишь в XX веке, как мы уже говорили выше, наука пришла к раскрытию единства противоположностей.
Иначе протекало развитие органической химии в середине XIX века. Здесь сложились и сосуществовали две противоположные теории: теория радикалов, которая учитывала устойчивые межатомные связи в органической молекуле, и теория типов, которая, напротив, учитывала изменчивые связи атомов в молекуле. Обе теории содержали в себе частицу истины и в то же время в силу своей односторонности включали в себя моменты, не соответствовавшие действительности.
Между сторонниками этих противоположных теорий разгорелась острая продолжительная дискуссия, которая завершилась тем, что А. Бутлеров освободил каждую теорию от ее метафизической односторонности и создал принципиально новую теорию химического строения органических веществ. В его теории оба противоположных момента — устойчивости и изменчивости межатомных связей — выступили не в противопоставлении друг другу, а в их единстве и взаимообусловленности.
Так здесь научная дискуссия завершилась устранением барьеров односторонности, мешавших познанию истины.
Мы говорили сейчас о химии. Коснемся теперь для полноты картины физики и биологии, причем в обоих случаях будем говорить о дискуссиях и спорах между сторонниками подлинной науки и обскурантами, которые боролись против передовой науки и защищали ложные, антинаучные взгляды.
Это мы видим на примере того, как встретили механисты, защитники старого, отжившего механического мировоззрения, теорию относительности А. Эйнштейна. Они объявили ее насквозь идеалистической и отвергли полностью. В этом духе в номерах 1–2 только что созданного журнала «Под знаменем марксизма» выступил профессор А. Тимирязев. В следующем номере того же журнала № 3 за 1922 год, В. И. Ленин отверг тимирязевский обскурантизм. Он отнес А. Эйнштейна к «большинству великих преобразователей естествознания, начиная с конца XIX века». Он взял под защиту достижения «новейшей революции в естествознании», которые использовались в реакционных целях модными философскими направлениями на Западе, «начиная хотя бы с тех, которые были связаны с открытием радия, и кончая теми, которые теперь стремятся уцепиться за Эйнштейна».
