Макарий присел рядом, поставил костыли.
- Здорово, братец. Ты что, новенький? Лицо твое мне знакомо.
Человек повернул к нему голову, усмехнулся и тяжело поднялся.
- Ефрейтор Штукатуров, ваше благородие, - негромко произнес он.
- Сиди, сиди, - сказал Макарий. - Я тебя помню. В прошлом году в Галиции... богатый парк, статуи, офицерское собрание... Вас вывезли кресты вручать...
- Было, - кивнул Штукатуров и душевно спросил: - Вас тоже, я вижу, подранили, ваше благородие?.. Вот солнышко светит. - Он поднял голову, посмотрел на солнце, по-летнему ярко сиявшее среди белых кучевых облаков. И всем хорошо в Божьем мире.
Вопреки его словам Макарий понял, что как раз не всем хорошо, и, должно быть, лишь привычка Штукатурова уповать на лучшее заставляет его так говорить.
- И германцу хорошо? - усмехнулся Макарий.
- Это верно, - вздохнул Штукатуров.
- Тебя где ранило?
- В заставе были. Немного промокли, ну и он стрелял... Думал, каюк, уже солнышка не увижу... - Штукатуров снова посмотрел вверх долгим взглядом и повел здоровым плечом. - А вас как же?
- Меня шрапнелью в ступню.
- Это как же в ступню?
- Очень просто, бабахнуло подо мной, меня и зацепило.
- Должно быть, на дереве сидели?
Макарий засмеялся и объяснил, как все было.
Штукатуров тоже объяснил, что с ним произошло, потом подумал и спросил про ангельские чины в облаках, видны ли они из аэроплана.
Макарий ответил, что не видны.
- Вы неверующий, - понял Штукатуров. - Там, где пулемет людей режет в куски, трудно соединяться мыслью с Богом. Однако и помирать вам страшнее. Как без Бога? Тогда лишь о своей жизни будешь заботиться, а ведь жизнь большая...
- Тебе не страшно в окопах?-спросил Макарий. - Видишь, как народ косит. - Штукатуров вызывал желание спорить. Хотелось разрушить это примитивное мировоззрение, хотя зачем разрушать, чем оно не устраивало Игнатенкова, сказать было нелегко. Но - не устраивало, и все. - Неужто ты спрячешься за Господа? - продолжал он. - Господь же создал эти аэропланы, пулеметы, пушки и вручил их нам.
- Может, и не он создал, - ответил Штукатуров - А пусть даже и он! Для нашего испытания...
- Зачем ему испытание? - спросил Макарий. - Нет, братец, ты сам в это не веришь!
- Я с ним не торгуюсь, - сказал Штукатуров. - Начнешь торговаться, жизнь выторговывать, глядь, что-нибудь недоглядел, не поостерегся, тебя и убило. У меня с Богом договор...
Штукатуров не смог объяснить своего договора, ему помешал подпоручик с перевязанной головой, державший фуражку в руках.
