Корреспондент закрыл книжечку. Макарий собрался возражать деду, но не знал, как это деликатнее сделать.
- Да! - произнес гость. - Дайте время! Мы покажем всем недругам такой русский роман, который они не ждали.
Родион Герасимович не понял.
- Каймачку покушайте, - предложила Хведоровна. - Жирный, духовитый... Никаких недругов у нас нет, хто вам такое сказал?
- Есть недруги, хозяйка! Молите Бога, чтоб Макарию Александровичу не пришлось идти на войну.
- С кем война? С англичанкой? - Родион Герасимович чуть ли не обрадовался и принялся ругать иностранцев, которых понаехало во множестве и англичан, и французов, и бельгийцев. Он вспомнил, как вооруженные железными цепями английские мастера разогнали огромную толпу бастующих шахтеров и заводских. До сей поры он испытывал оскорбление национального чувства: почему кучка невозмутимых Джеков смогла побить православных? Почему иностранцы кругом засели - в "Юнионе", в Новороссийском обществе и вообще всюду? Война бы их повытрясла из русских щелей!
Родион Герасимович рассуждал с вполне определенным патриотизмом, но без всякого размышления.
Услышав его сердитую речь, корреспондент понял, что перед ним не образцовый культурный хозяин, а малограмотный мужик-куркуль. Корреспондент разгорячился, заявил, что плохо нас учили, что только слепой не замечает, какая Россия дикая и малокультурная страна и что с татарского ига до отечественного ига помещиков-крепостников не было в ней большой жизни. Война, продолжал он, это не одно пушечное мясо, но прежде всего культура и дисциплина. Вот если в сельском хозяйстве большинство достигло бы такого порядка, как здесь у Игнатенковых, тогда бы иностранцы полетели с нашей земли как полова с ветра.
- А порядок у вас потому, - сказал корреспондент, - потому, что вы производите для продажи, а не для себя. Ежели для себя - нет нужды в усовершенствованиях, глядели бы на небо да чухались. А так вы тот же иностранец, даром что русак.
- Каймачку! Каймачку! - повторила Хведоровна.
Гость взял горшок с широким горлом, именуемый глечиком, и стал есть каймак деревянной ложкой.
Родион Герасимович встал из-за стола, сказал жене:
- Покажешь им, ежели пожелают, все хозяйство. Чтоб Павла корзинку яиц и курчонка приготовила. - И, не прощаясь, вышел из горницы.
5
В газете появилась статья обо всех Игнатенковых: деде, отце и внуке, причем там говорилось, что не надо задаваться вопросом, почему так они разнятся, а надо приветствовать среди суровых условий, где думают либо о наживе, либо о карьере, либо уже ко всему остыли и "пишут бесконечную пульку", рождение этого юного порыва летать на аэроплане. Хотя фамилия Игнатенковых не называлась (написано было так: "господа И-вы"), ни у кого не вызвало сомнений, о ком идет речь. Во всей Донской области вряд ли была вторая семья, где бы дед занимался птицеводством, сын служил старшим штейгером на русско-бельгийских шахтах, а внук сбежал из Петербургского горного института на авиастроительный завод. И вдобавок, где бы мать юноши занималась народным образованием.
