Мне кажется, что мужчин я знаю — все же опыт общения с ними у меня за девятнадцать с половиной лет, то есть до нашей встречи, был такой, что на две длинные жизни хватило бы, а то и на три. Тем более что в постель я с ними ложилась в подавляющем большинстве случаев не то что без всяких чувств — вообще без эмоций, и толкал меня на такие поступки только интерес к сексу и к мужчинам. А потом я увидела, что они мне скучны, что они предсказуемы, и совершают, в принципе, одни и те же поступки, и говорят почти одно и то же, и ведут себя одинаково — хотя люди были совсем разные, от одноклассника до старого известного писателя.
Но ты был другим — яркой индивидуальностью, и Кореец совсем другой, хотя поначалу казался достаточно примитивным, хорошим, но несложным. А тот же Кронин вел себя настолько стереотипно, что я заранее знала, что он скажет и что сделает.
Так что с фэбээровцем я вела себя правильно — подумала только, что, наверное, стоило бы ему отдаться или его изнасиловать, это уже неважно. То, что он приятный внешне и молодой, никакого значения не имело — важно то, что мог мне дать этот секс с ним. И пока улыбалась ему, судорожно думала, да или нет, но потом решила, что пока нет — потому что, пусть он и специальный агент, а по их меркам это означает, что он там своего рода шишка, это вовсе не значит, что он там самый главный. Понятно, что дальше работать над расследованием будет он же, но ведь и над ним начальство есть, и, если он что-то накопает или уже накопал, ведь не будет же он это ради меня прятать.
Нет, он карьеристский тип — и я могу сколько угодно с ним заниматься сексом, могу ему открыть что-то такое, чего он никогда не пробовал и о чем не догадывался даже, но гарантией спасения для меня это не будет. А мне нужна была индульгенция, заранее выданное прощение всех грехов, главным из которых был тот, что я из России. Нужен был человек, который мог бы защитить меня от возможного обвинения в причастности к мафии, в том, что я живу здесь и работаю на мафиозные деньги. Человек, который мог бы поручиться, что единственная моя вина — это моя национальность. А происхождение моих денег и криминальность моего бывшего мужа и моего нынешнего партнера — вещь недоказанная.
Мартен выход и подсказал, совершенно случайно. Как раз на следующий день после общения с фэбээровцем мы с ним встретились, и он присматривался ко мне внимательно — может, искал следы страха, тревоги, легкого испуга хотя бы? Но у Оливии Лански на лице маска не хуже, чем у Корейца — у него хоть в глазах можно заметить отблески ярости, и то, если его знать, а в моих ничего не увидишь. А если что и мелькнет вдруг, вырвавшись из-под контроля, контактные линзы скроют.
