В общем, и так уже было понятно, что спокойная жизнь кончилась и вопрос лишь в том, насколько долго все это продлится, — но только когда услышала слово “мстить”, осознала это для себя окончательно. Однако масштабов происходящего конечно же не представляла.
Ну а благодаря умному лейтенанту в полиции быстро разобрались, что мистер Кан не киллер, а с пострадавшими заодно: ведь он числился одним из учредителей той самой российско-американской фирмы, которую Яша открыл и которая полностью законным бизнесом занималась. Даже адвокату звонить не понадобилось. Правда, пришлось долго объяснять, что “магнум”, из которого Кореец одного убил и другого ранил, он якобы извлек у охранника, открыв дверцу машины, — сложновато было поверить в то, что безоружный бизнесмен, только что сплющивший одного в кровавую лепешку, тихонько открывает дверцу “Линкольна”, обстреливаемого с другой стороны двумя киллерами, незаметно извлекает “магнум” и так же тихо эту дверцу закрывает. Но поверили: некуда им было деваться, а пистолет на Яшу и вправду был зарегистрирован вполне официально.
На вопросы о том, кому это надо и зачем и были ли основания у Яши ездить с двумя охранниками, Юджин не ответил — прикинулся, что не знает ничего, что прилетел проведать партнера из Лос-Анджелеса и ни о какой грозящей партнеру опасности даже не слышал.
Все произошло в девять вечера, а в два часа ночи мистера Кана отпустили — хотя он убежден, что предварительно проверили все документы, не поддельные ли, и имя простучали по компьютерам, а так бы сидел там всю ночь. Говорит, что они ему окончательно поверили, когда он попросил лейтенанта не упоминать нигде его имени: объяснил, что вдруг, мол, мафия, тогда сможет добраться и до того, кто разобрался с киллерами. Тот поверил, не подозревая, что анонимность Корейцу нужна совсем для другого. Даже сам бумагу выписал для кар-рента — Кореец в тот момент о прокатном джипе и не думал и удивился, когда напомнили, но вовремя спохватился, что такая расточительность может показаться подозрительной, и поблагодарил полицейского.
— Почему ты мне не позвонил сразу? — выдавливаю из себя вопрос, не обвиняя, хотя и думая про себя, что он обязан был это сделать. А Кореец схитрил: позвонил под утро, часов в восемь, зная точно, что в это время я сплю, и сказал на автоответчик, что возникли кое-какие мелкие проблемы, что задержится и не через пару дней вернется, а через пять-шесть, через неделю максимум, и что лучше будет, если бы я сидела дома и никуда не выходила, а звонить ему на мобильный нельзя ни в коем случае.
