Дорога, соединявшая Лодидхапуру с джунглями, постепенно перешла в обыкновенную охотничью тропу. Им следовало отойти от нее подальше, чтобы не попасться на глаза преследователям. Правда, это можно было отложить до наступления утра, тем более что вслепую передвигаться по лесному бездорожью в почти полной темноте означало навлечь на себя безусловную опасность.
- Даже если они найдут Лодивармана до рассвета, - сказал он, - вряд ли поиски начнутся до восхода солнца.
- Им будет приказано отправиться на поиски тотчас же по повелению Лодивармана, - возразила Фоу-тан, - но мало вероятно, что кто-нибудь рискнет приблизиться к его покоям, где он лежит, до тех пор, пока затянувшаяся тишина не покажется подозрительной. Если твои узлы не развязались и ему не удалось освободиться от кляпа, я очень сомневаюсь, что его обнаружат до наступления полудня. Его люди боятся его мгновенного и беспощадного гнева. В Лодидхапуре есть только один человек, что рискнет войти в покои до того, как Лодиварман позовет его.
- И кто же это? - спросил Кинг.
- Вай Тхон, верховный жрец Шивы, - ответила девушка.
- Я думаю, что если обнаружится, что я пропал и это дойдет до слуха Вай Тхона, то это вызовет у него некоторые опасения.
- Почему?
- Потому что я с ним разговаривал сегодня, и я понял, что он угадал, что творится в моем сердце. Ведь это он сказал мне, что Лодиварман пошлет за тобой сегодня. И это Вай Тхон убеждал меня не совершать опрометчивых поступков.
- Он не любит Лодивармана, - объяснила девушка, - и если он догадается обо всем, то скорее всего будет хранить молчание, потому что он был добр ко мне, и я знаю, что ты нравишься ему.
Час за часом беглецы шли вдоль по тропе при свете луны, который едва просачивался сквозь густой покров листвы, но все же если это был и не совсем свет, то и не кромешная тьма.
По прошествии нескольких часов Кинг заметил, что шаги Фоу-тан начали становиться все более неуверенными. Он стал подстраивать свой шаг под ее, поддерживал ее под руку. Она выглядела такой маленькой, утонченной и неприспособленной для подобного рода испытаний, что Гордон испытывал благоговение перед ее выдержкой. Фоу-тан из Пном Дхека гораздо больше напоминала тепличный цветок, чем девушку из плоти и крови, и при этом проявляла чисто мужскую смелость и самообладание. Он думал о том, что ни разу за ночь она ни единым звуком не выказала своего страха, даже тогда, когда звери проходили настолько близко, что им было слышно их дыхание. Если таковы кхмерские рабы, то каких высот должны достигать их повелители!
