— Эй, парень! — испуганно крикнул Сенька.
Тот сразу возник сбоку — запарившийся.
— Чего тебе?
— Откуда это все?
— От верблюда! — хохотнул наглый, хлопнул Сеньку по спине. — Ты, мастер, ее только сажаешь, а уж растет она сама…
— Как растет?!
— Как в сказке. Не бери в голову, Сеня, бери в руки. — И кирпич сует.
Сенька кирпич оттолкнул:
— Погоди, у меня есть… Но ведь так не бывает!
— Бывает — не бывает, какая теперь разница? Есть она, Сеня, есть. И стояла здесь давно. Ты ее лишь проявил, а для этого много времени не надо: одна ночь — и вся наша. Смотри зорче…
Он взмахнул рукой, и в неверном свете дворовых ночников Сенька увидел, что с другой стороны двора, от двенадцатого подъезда, навстречу тоже растет стена, и к каждому подъезду от нее перпендикулярно уходят такие же высокие отростки в те же три кирпича, вползают на ступеньки, скрываю ся в доме.
— В дом-то зачем? Так не договаривались…
— Я же говорю: она здесь была. Она есть, Сеня, только никто раньше ее не видел, не замечал, не хотел замечать, а теперь увидят — придется! Наткнутся на нее, упрутся лбами, завоют от страха: как дальше жить?.. Давай, мастер, работай. Закончишь — поймешь.
— Что пойму?
— Как жил. Как все живут. И как жить нельзя.
— За стеной?
— Причем за глухой. За кладбищенской.
— Выходит, и мы с Иркой…
— Вы свою стену сегодня разрушили. Сон помнишь?
— Странный какой-то…
— Не странный, а испытательный. Не прорвался бы ты к Ирке, не разодрал бы плетенку из слов, стояла бы у вас сегодня стена. Да она и стояла — тоненькая пока. Ну, может, в один кирпич.
— Во сне туман был. И слова.
— Туман еще будет. А слова — это и есть кирпичики. Лишнее слово — лишний кирпичик, стена и растет. Сколько мы их за жизнь наговариваем — лишних-то! Ложь, равнодушие, непонимание, обида, ссора — мало ли?! И все слова. Кирпичик к кирпичику. Где уж тут друг к другу продраться?
— Просто слов не бывает. Слово — дело…
— Философски мыслишь, мастер! Кончай перекур!
— Погоди… Неужто никто этого не понимает?
— Все понимают, но иначе не умеют. А кто хочет попробовать, тот сейчас здесь.
Сенька посмотрел по сторонам. Чуть светало уже, видны были часы на фронтоне школы. Половину четвертого они показывали. Сенька увидел старика Коновалова, увидел деда Подшивалова из третьего подъезда, внуков его увидел. А еще полковника с женой из пятого и близнецов Мишку и Гришку из двенадцатого цеха… А все же больше, куда больше было молодежи — совсем юных парней и девчонок. Сенька и не помнил всех. Хотя кое-кого узнал: вон Павлик Топорин промелькнул, вон его одноклассник, сын библиотекарши, а вон еще ребята, тоже вроде знакомые…
