Он позвонил из другого города:
— Я готов принять предложение — всё зависит от условий, — заявил он.
Уэйн спросил:
— Сколько вы хотите?
— А на сколько раскошелится ваш набоб?
— Не знаю. Он готов заплатить крупную сумму, но не пойдёт на вымогательство. Если вы согласны продать прибор, назовите цифру. С чего-то ведь придётся начинать.
Уверенность Уэйна в высокой покупательной способности иностранца подогрела любопытство Дженсена.
— Что он за тип, хотел бы я знать?
Хотя Уэйн и пытался казаться спокойным, в его голосе послышались нотки возбуждения.
— Он из Европы. Ему около тридцати, и он очень, очень, очень богат. Он обручён с самой красивой девушкой сезона, которая, насколько мне известно, сама далеко не нищая. Вы понимаете, что на этой стадии переговоров я не могу открыть вам его имя, но смею заверить, что у него больше денег, чем у кого-нибудь из тех, с кем мне приходилось иметь дело прежде.
— Хорошо. Я сам с ним переговорю.
— Но…
— И никаких фокусов, — предупредил он жёстко. — Я вешаю трубку. Мы и так слишком долго разговаривали. Я позвоню тебе ещё раз. Позаботься о встрече. И передай ему, что цифра будет умопомрачительной.
Когда он повесил трубку, рот его растянула широкая ухмылка. Иностранец, купающийся в деньгах и собирающийся жениться на светской львице. Вот будет здорово!
Всё складывалось как нельзя лучше. Узкая улочка не шире пятидесяти ярдов — отделяла его комнату на третьем этаже от апартаментов иностранца, находившегося на том же уровне. Глядя в окно, Дженсен мог следить за тем, что происходило напротив.
Конечно, ему могли подстроить какую-нибудь хитроумную западню, но он любую хитрость превратит в жестокий фарс. Рассказ Уэйна о богатом иностранце мог оказаться блефом, но, с другой стороны, он мог быть и правдой. Так или иначе он, Дженсен, ничего не терял, зато в случае удачи…
Что касается его, риск был невелик: либо он переселится в мускулистый каркас ловкого детектива, приготовившегося убить его, как только он войдёт в комнату, либо приобретёт благородный облик иностранца, у которого денег — куры не клюют.
Да, уж этот Дженсен явно не дурак. Те, у кого варит котелок, не попадают в лапы правосудия. У него хватило соображения догадаться, что Уэйн способен подстроить ему ловушку. Старик ведь может попытаться выманить Дженсена из тела, а потом подсунуть ему куклу или даже труп, зная, что без телесной оболочки сила Дженсена улетучивается как пар. Мудрец знает, как опасно недооценивать своего противника. Он же, Дженсен, — сама мудрость!
