Чем дольше Игэн заменял доктора, тем больше поражали его странные привычки его клиентуры. Во время приема мисс Этни О'Брайен, на которую была возложена обязанность по присмотру за состоянием росписей в церкви и которая пришла к нему с жалобой на боли в животе, когда он поднял ей платье, чтобы ощупать живот, старая дева завизжала с такой силой, что Нора Нивз бросилась в кабинет, решив, что произошло что-то страшное. Там она увидела покрасневшую до ушей дылду Этни и совершенно обескураженного Игэна.
— Что у вас здесь случилось?
Мисс О'Брайен, указуя на О'Мирея перстом обвинителя, с негодованием заявила:
— Он хотел меня обесчестить!
Нора недоверчиво посмотрела на своего любимца.
— Не может быть, Игэн!
— Это неправда, Нора!
Этни вошла в раж.
— И он еще врет! Ах, миссис Нивз, когда вы мне только что сказали, что племянник доктора Дулинга такой хороший врач, как и он сам, я, дура, вам поверила! Миссис Нивз! Как вы, такая уважаемая женщина, могли так меня обмануть!?
В бессилии Игэн развел руками.
— Она сошла с ума… Иначе не может быть, Нора, она действительно сошла с ума!
— Он меня оскорбил! Нора Нивз, я потребую вашего свидетельства перед судом!
Гувернантка слыла весьма рассудительной женщиной, когда не злоупотребляла виски. В этот день ей представился случай это доказать. Она усадила мисс О'Брайен.
— Послушайте, Этни, давайте все втроем перестанем говорить глупости… Я уже давно вас знаю, чтобы подтвердить, насколько вы достойная женщина и насколько весь Бойль вас уважает…
Старая дева важно надулась.
— Я тоже вас считаю порядочной и безупречной женщиной, Нора Нивз…
— Насколько вам известно, я сама воспитывала Игэна О'Мирея. И никогда не замечала за ним грубых манер!
— И все же, этот распутник не побоялся потребовать, чтобы я подняла платье!..
— Господи! А для чего?
Мисс О'Брайен стыдливо опустила глаза.
— Я хотела бы, чтобы мне не задавали таких вопросов…
О'Мирей, в отчаянии, вмешался в разговор:
— Я сам отвечу на ваш вопрос, Нора! Я действительно попросил эту девицу снять или приподнять платье, потому что она жаловалась на боль в животе!
Обозленная, Этни воскликнула:
— Ну и что? Разве это повод, чтобы приказывать мне раздеваться, как шлюхе?
— Будьте же благоразумны, ведь это действительно достаточный повод! Как же я мог бы вас ощупать в одежде?
— Слышите, миссис Нивз? Нет, вы слышите? Разве это не бесстыдство? Стоило ли мне доживать до таких лет, чтобы со мной так обращался молодой человек, которому я могу годиться едва ли не в матери! Почему же вы набросились именно на меня, маньяк вы бесстыжий!?
