Несмотря на свои размеры, Тимолеоне заботился о своей внешности. До того как приступить к завтраку, он тщательно занимался своим туалетом, и опрыскивал себя с головы до ног одеколоном из лаванды, который делал сам. После этого с набожной улыбкой на добродушном лице, он готовился к незыблемому ритуалу, сопровождавшему завтрак. Чтобы продлить удовольствие, он все делал сам. Начинал он обычно с толстого ломтя болонской колбасы, за которым следовали яичница болтунья и маслины. Напоследок он съедал кусок сухого сыра, запивая его одним или двумя стаканами грумелло. Покончив с первой частью трапезы и еще не надев кителя, он вкушал заслуженный отдых, выкуривая сигарету, и переходил ко второй: кофе со сливками и с булочками, которые пекарь Маренци приносил ему каждое утро в определенный час. Стоило тому прийти чуть раньше или чуть позже, и настроение начальника карабинеров было испорчено.
Проглотив последний кусочек булочки, Тимолеоне мыл посуду, приводил в порядок свои руки, натягивал китель, надевал пояс и производил Смотр своих войск в составе капрала Россатти и карабинера Бузанелы. Услышав от них, что происшествий не было, он ждал маловероятного прихода почты, подремывая или размышляя о том, что бы приготовить на обед.
В это утро, наполнив желудок хорошей пищей, сделав все необходимое по хозяйству и закончив свой туалет (Тимолеоне жил один, не прибегая к помощи служанок, так как после смерти своей супруги он дал волю своему долгое время подавлявшемуся женоненавистничеству), он призвал своих подчиненных. Явился один карабинер Иларио Бузанела. Это был уже немолодой, худой, как щепка, человек. Покидая свой полк, он колебался: стать ли ему карабинером или взломщиком сейфов — ремесло, к которому, как он чувствовал, у него были недюжинные способности; и если в конечном итоге он выбрал карабинеров, то только потому, что в дальнейшем они получали пенсию. Внешность Иларио приводила Тимолеоне в отчаяние. Его худоба, желтушный цвет лица и унылый вид казались ему какой-то постоянной провокацией, и это убеждение толкало его на несправедливое отношение к бедняге.
— Докладывайте, карабинер!
— Никаких происшествий, шеф…
— Где капрал?
— Он ночевал у матери и еще не вернулся.
— Этот тип слишком много себе позволяет. Пришло время заставить его уважать устав. За кого он себя принимает, этот Россатти, черт его побери?
— За капрала, шеф.
— А меня за кого?
— За шефа, шеф.
— А ваше мнение кто спрашивает?
