— Синьора… Будьте благоразумны. Не заставляйте меня…
Элоиза так рванулась, что к своему величайшему стыду Тимолеоне едва удержался на ногах. Очутившись перед противником себе под стать, она не скрыла от него ничего из того, что о нем думала:
— А ты, вместо того, чтобы защищать своих карабинеров, ты вступаешь в сделку с врагом! Ты мне противен, Тимолеоне! Толстяк несчастный!
Тимолеоне не мог оставить эти оскорбления, нанесенные ему на глазах у всей деревни, без ответа:
— Еще одна грубость, синьора, и я вас отведу в тюрьму!
— Как, один? Вокруг засмеялись.
— Я позову своих людей!
— И прикажешь моему сыну арестовать свою собственную мать? Ты вызываешь у меня отвращение, Тимолеоне! Но твое поведение меня не удивляет! По-видимому, этот человек, который продает свою дочь, твой друг?
— Донна Элоиза!
— Заткнись, Тимолеоне, или я заставлю тебя проглотить твое перышко!
Нотариус проворчал:
— Возмутительно!
Но его жена возразила:
— Она права!
Эта неожиданная поддержка придала Элоизе сил, и она обратилась ко всем присутствующим:
— Слышите? Даже синьора Агостини меня одобряет! Окончательно выведенный из себя нотариус подошел к священнику:
— Эта сцена слишком затянулась! Закончим!
Дон Адальберто закричал, будто его ужалила оса:
— Вот еще новости! Ты что же это, Изидоро, принимаешь теперь себя за епископа? Кто тебе разрешил мне приказывать? Аньезе, дитя мое, подойди ко мне…
Аньезе приблизилась. Тут все, как один, задержали дыхание.
— Согласна ты выйти замуж за Эузебио Таламани?.. Подумай как следует… Не спеши… Не торопись с ответом… Обещание, знаешь ли, дело серьезное. Поразмысли над тем, к чему это может тебя привести.
Она поколебалась, повернулась к отцу, встретила его суровый взгляд, потом к Элоизе, напряженно ждавшей ее ответа, и так как она не обладала особенно сильной волей, то пробормотала:
— Да.
У всех из груди вырвался вздох разочарования.
— Хорошо… Как хочешь… Только потом не приходи ко мне жаловаться! Что касается вас, Эузебио Таламани, то вы, конечно, согласны?
По-прежнему насмешливо улыбаясь, клерк громко ответил:
— Естественно, падре.
— Превосходно… Подайте друг другу руки. Я вас благословляю и считаю отныне, так же как и все присутствующие должны вас считать, женихом и невестой. А теперь сосредоточьтесь, если вы на это способны.
Дон Адальберто отбарабанил молитвы с невероятной быстротой, схватил протянутое ему Теофрасто кропило как палицу, окропил нареченных жениха с невестой и вернулся в церковь, не пожав никому руки и отказавшись от приглашения нотариуса, догнавшего его в ризнице.
