Бухс заурчал и, встав на задние лапки, потянулся ко мне. Сердце сжалось от умиления. Еноты – лучший антидепрессант. Он прыгнул на меня, полез, как по дереву, а потом уселся толстой попкой на руках. Мой семимесячный малыш уже давно перестал быть малышом. Теперь он больше походил на большую мохнатую плюшку.
– Скучал по своей мамочке? – ласково спросила я. Бухс уткнулся прохладным носом мне в шею.
– Бухс! – вдруг чихнул он. Я засмеялась. Так он получил свое имя. Когда я в первый раз услышала, как забавно он чихает и какие звуки при этом издает, я поняла, как его назвать.
Конечно, он не всегда бывает таким ласковым – только первые десять минут после ежедневной разлуки. Потом он привыкает, что я дома, слезает с рук, и лишь презрительно фыркает и отталкивает меня, когда я снова хочу взять его на руки. Он делает это только по собственному желанию, что бывает нечасто. А вот полазать по мне как по дереву – всегда пожалуйста. А еще он может без устали играть и купаться в тазике.
Через час позвонила мама. Мы общались минут сорок, я рассказывала ей о том, что в новом году появились новые дисциплины: финансовые рынки, основы налогообложения, эконометрика, ценообразование, логистика. Мне нравятся финансовые рынки и эконометрика, налогообложение кажется сложным, а логистика – скучной. Придумывала связанные с учебой истории, и с каждым разом это давалось все тяжелее и тяжелее, моя фантазия иссякла. И я все больше говорила о работе – тут хотя бы не приходилось врать.
Следующие два дня тоже были забиты работой. Я приезжала домой когда в восемь, а когда в девять вечера и очень уставала. Мозг пытался озадачить меня мучительными вопросами, но измотанный организм его затыкал, и я быстро засыпала.
В субботу было тяжелее, ведь в выходной я не могла занять себя работой. Английский не давался, я не могла сосредоточиться. Я встала около девяти и ничем не могла себя занять, бесконечно пила чай и расхаживала по комнате в ночнушке. В двенадцать отправилась с Бухсом на прогулку. На душе было тревожно, в животе неприятно ныло, а в голове вертелись вопросы без ответов. Я непрерывно смотрела на часы. Осталось шесть часов… Осталось пять часов…
Пришла домой, сходила в душ и посмотрела в зеркало. Пора наводить красоту.
Я колдовала над своей внешностью четыре часа. Мне нужно было добиться особой естественной очаровательности, но тщательно замаскировать то, сколько часов ушло на ее создание.
– Для кого ты стараешься? – ругала я себя, в пятый раз перемывая волосы и заново создавая прическу. – Он сто процентов окажется безногим стариком из дома престарелых.
