- Твою дивизию, это что?! Лейтенант! Там тебя счас быстро запечатают. А мне вас надо живьем довести. Разговоры отставить! Леха, пошел ты... остывать. Старшина Прокопенко, разъяснить обстановку солдатам.
Батя ответил: "Есть" - и пошел к распластавшейся среди кукурузы роте.
В путь отправились, когда стало темнеть. Сначала молчали, потом по строю потекли говорки, шепотки, шуточки. Ребята понемногу приходили в себя, жизнь продолжалась, и молодость, "всем смертям назло", качала свои права.
Сашка замерз до икоты, хромал, спотыкался в темноте, пытаясь согреться, тянул драную рубаху.
- Шюра! А ты не плакай, - зубоскалил шагавший рядом кабардинец,- скора мамы к юбкэ поедэшь.
Сашка скорчил дикую рожу, но ее никто во мраке не заметил, и потянул зловеще:
- Зарэ-э-эжу-у, ты мою маму обидел!!!
Народ загоготал.
Когда взвод вошел в долину, раздался взрыв. Сашка подумал, что это гром, - небо впереди, над горами, разом все вспыхнуло, зашевелилось и вздохнуло, как живое. Показалось, что горы удивленно оглядываются по сторонам. Через некоторое время заполыхало в другом месте.
По распаханному картофельному полю суматошно, с криком носились какие-то люди. Один с воплем пробежал мимо. Его поймали, на допросе бедолага трясся и всхлипывал:
- Да в ЛТП мы лечимся, неподалеку. А тут налетели "бэтээры", автоматчики, танки. Нас повыкидывали, врачей забрали, больницу грабанули. Счас картошку напекли, только пожрать сели, как бабахнуло, мы и побежали...
Мужичка отпустили, и он тихо поплелся в неизвестном направлении. Ребята присвистнули вслед.
- Подтянись! - крикнул Батя, и они опять зашагали по темной дороге.
Солдату Большову вновь показалось, что это крутят фильм про войну, только у него слишком яркая лента. Он смотрел на небо, вспоминал маму, сестру и, не имея собеседника, стал обращаться к Богу: "Господи, как они там? Мне легче, я все про себя знаю. - Яркие южные звезды отвечали из бесконечности мягким взглядом. - Господи, как хорошо, что Ты есть. Если бы не Ты, я бы сошел с ума. Эти люди знают, зачем дерутся? Почему им трудно жить на земле вместе? Разве их дрязги стоят моей жизни?.. Боже мой, и зачем я здесь? Нога болит. Я маменькин сыночек. Думал - стал мужчиной, а раскис. Хоть бы мать с сестрой не убивались... А хорошо просто идти так, смотреть вверх и ни о чем..." - Сашкины размышления прервал чей-то окрик из кустов, взвод замер.
- Вы кто? Из Владикавказа?
- Нет, из... А вы кто? - напряженно крикнул Иванцов.
