Вождь положил на стол потухшую трубку и задумался. Если миров оказалось два (то есть больше, чем один), то их может быть вообще неограниченное множество. Законам логики это не противоречит. А значит, может существовать и такой мир, где он, уже приехав на вокзал, не вернулся бы обратно в Кремль, а сел бы в бронированный поезд и поехал бы в Куйбышев. А разваливающийся фронт катился бы позади него мутной волной разбегающихся в панике дезертиров, которых в свою очередь преследовали бы изрядно обрадованные таким поворотом событий германцы. Однажды в России уже такое произошло – когда царь Николай отрекся от престола и огромная страна сразу стала расползаться как прелая портянка. Если один раз дать слабину и потерять столь трудно накопленный авторитет, то потом его уже не удастся вернуть никакими усилиями, как не удалось реставрировать старую власть многочисленным белогвардейским осколкам буржуазной России.
Выколотив в пепельницу трубку, Сталин принялся набивать ее свежим табаком из раскрошенной папиросы, продолжая размышлять. По сути, его отъезд в Куйбышев, каким бы очевидным ни казался этот шаг, означал бы полный крах идей большевизма и невозможность его реанимации. Когда там, в мире будущего, Никитка после его, Сталина, смерти, затеял его дискредитацию, то обрушил не только свой авторитет (черт бы с ним), не только оттолкнул от себя китайских и албанских товарищей, но еще и подорвал веру в саму коммунистическую идею, вырвав из нее один из краеугольных камней. Прошло совсем немного времени – и выхолощенная, потерявшая всю жизненную силу коммунистическая идея рухнула точно так же, как вместе с крахом Российской империи окончательно и бесповоротно рухнула идея монархии. Идеи совершенно разные; а вот, как оказалось, живут и умирают они по одним и тем же правилам. Это надо запомнить.
Сделав этот вывод, Сталин чиркнул спичкой и, в две затяжки раскурив любимую трубку, подумал о том, что надо будет сделать все, чтобы люди, подобные Никитке, никогда не смогли попасть во власть, иначе напрасны будут все жертвы войны и радость победы. Но хоть теоретические размышления крайне важны (ибо без установлений причин краха СССР в частности и коммунистической идее вообще в среднесрочной перспективе все равно грозит смертельная опасность), сейчас важнее тактические соображения нынешней войны, уже полыхающей от моря до моря. Вождь внимательно всмотрелся в карту. Воспользовавшись оперативной паузой, буквально выбитой из немцев экспедиционными силами, удалось спокойно, без спешки и суеты, провести все три этапа всеобщей мобилизации, сформировать дивизии военного времени и отправить на фронт маршевые пополнения. Только вот некоторым дивизиям, формировавшимся в непосредственной близости от направления вражеского прорыва, учиться пришлось прямо в бою. Для того, чтобы залатать дыры в разодранном в клочья западном направлении, советское командование было вынуждено бросать в бой только что сформированные, но необученные свежие дивизии, которые в ожесточенных боях своей кровью тормозили разбег железных колонн вермахта. Жестоко, но другого выхода до образования межвременного туннеля и прибытия экспедиционных сил у советских генералов просто не было.
