— Я встречался с теми, кто делал подобные утверждения, — сказал он осторожно. — Многие из них — мои пациенты.
— Понятно.
В смягченном освещении глаза Лафаржа, казалось, горели внутренним огнем.
— Скажите мне, мистер Конвей, — сказал он, — если бы к вам пришел пациент, пострадавший при проведении химических экспериментов, стали бы вы высмеивать химию?
— Конечно, нет. — Марк разгадал ловушку. — Аналогия не корректна.
— Разве? — Лафарж пожал плечами. — Многие с вами не согласятся. Но, к вашему сведению, истинное знание имеет к черной магии такое же отношение, как медицина к кровопусканию. Не станете же вы возражать, что иногда полезно пустить кровь больному?
Вновь Марк обошел ловушку.
— Истина имеет много граней, — сказал он. — Несмотря на кажущиеся различия, они принадлежат целому. Утверждать, что существует только один путь к знанию, — явное заблуждение. Другими словами, неприкрытая ложь.
— Что есть истина? — поднял руки Рэм Рута. — Вещи, что мы видим, предметы, которые ощущаем, — это истина или иллюзия? Я могу закрыть глаза и они исчезнут. Можно ли говорить о них как о реальности?
— Если бы я взял нож и ударил бы им вас, думаю, ваши сомнения бы развеялись.
— Только потому, что мне еще нужно достичь уровня знаний, на котором я бы смог отрицать реальность вашего ножа.
Марк пожал плечами. Ему доводилось раньше участвовать в подобных спорах, и все они были похожи друг на друга. И всегда оставалось чувство бега по замкнутому кругу, когда кажется, что чем быстрее бежишь, тем медленнее движешься. Уже давно он пришел к выводу, что спорить против веры все равно, что спорить против натуры.
* * *
Коктейль согрелся в его руке. Он сделал глоток, поднялся и направился в сторону Глории, стоявшей рядом с коктейль-баром. Он смешал себе коктейль, выпил его и сделал другой. Глория коснулась его руки.
— Марк, не обращай внимания.
— Стараюсь. — Он кивнул головой в сторону группы. — Где ты его откопала? Я не думаю, что ты помешалась на шарлатанах.
— Его привела Сандра. — Она забрала у него пустой бокал, наполнила его и передала Марку. — Ничего серьезного, Марк, ты же ее знаешь.
— Да, знаю. — Он наполовину опустошил бокал. — Ничто нормальное ее не удовлетворяет. Ей хочется чувствовать себя значимой, пупом земли, и потому собирает шайку чудаков и позеров. — Он допил коктейль. — Не может понять, что они попросту ее используют.
— Она это скоро поймет, Марк.
— Что-то не верится.
Он не скрывал своей горечи, раздражения и, нельзя не признать, доли ревности. Чертов Лафарж — кем бы он ни был и кем бы ни хотел казаться. Театральные жесты, поток туманных фраз — столь банальные средства давали ему власть над всеми неврастениками, сломленными обстоятельствами и желающими дойти до цели прямой дорогой. И он использовал их, держа за дураков, которыми они, в общем-то, и были.
