Фрэнк нажал на кольцо.
— Фрэнк!
Он обнял ее, не пытаясь укусить. Одежды Смит-Коннорс упали на пол, и ее кожа заблестела при свете, как перламутровая. Фрэнк смотрел на нее, откровенно восхищаясь красотой обнаженного тела, а затем провел по лицу руками так, чтобы доставить ей удовольствие. Закрыв глаза, она впилась ногтями ему в спину.
— Скажи мне что-нибудь, — умоляюще произнесла она. — Скажи!
Фрэнк принялся считать секунды.
Позже, когда она спала удовлетворенным сном, Фрэнк сидел в кресле с сигаретой и размышлял. Он был доволен собой. Он был великолепным любовником. Он говорил и делал именно то, что ей хотелось, и в таком порядке, как ей хотелось. Но кроме этого — и это самое главное, — он не ждал, когда она об этом его попросит. Фрэнк был идеальным исполнителем желаний женщины, эхом ее потребностей. Все логично. У него было время исследовать, экспериментировать и стирать ошибки. Так что вполне логично, что он был идеальным любовником.
Повернувшись, Фрэнк посмотрел на спящую женщину. Он воспринимал ее не как существо из плоти и крови, а как еще одну ступеньку к вершине. Он уже преодолел немалый путь, но был намерен идти до конца.
Женщина вздохнула, открыла глаза и посмотрела на классическое лицо Фрэнка.
— Фрэнк! Дорогой!
Фрэнк сказал ей то, что ей хотелось услышать.
Она снова вздохнула.
— Увидимся сегодня вечером?
— Нет.
— Фрэнк! — ревниво воскликнула она. — Почему? Ты ведь говорил…
— Я помню, что я сказал, и исполню свое обещание, — перебил он ее. — Но мне нужно в Нью-Йорк. Деловая поездка, — добавил он.
— В конце концов, мне надо зарабатывать на жизнь.
Она заглотила наживку.
— Не беспокойся насчет этого. Я поговорю с папой…
Фрэнк поцеловал ее.
— Мне все равно надо в Нью-Йорк. — Под простыней его руки сделали то, что ей хотелось. — И когда вернусь…
— Я разведусь, и мы поженимся…
У нее вся жизнь праздник, подумал Фрэнк. За окном занимался новый день.
«Летим со мной» — призывала рекламная песенка авиакомпании.
Новый «комет» был похож на блестящую птицу. В салоне было достаточно длинноногих стюардесс с огромными глазами, словно говоривших: «можешь любоваться моей красотой, но трогать руками категорически запрещено». Из трехсот восьмидесяти шести пассажиров только восемнадцать летели первым классом. Так что в салоне было много места, что-порадовало Фрэнка.
Он чувствовал себя усталым. Эта ночь отняла у него все силы, и только теперь он мог расслабиться в удобном кресле, слушая, как ревут мощные двигатели, перемещающие самолет в пространстве с огромной скоростью. Скоро Лондон исчез из виду, и под самолетом теперь лежало ватное одеяло облаков. Впереди на фоне лазурного неба сияло солнце.
