— Ничто не может причинить вам вреда на этой планете. Но есть одна серьезная опасность. Каждый раз мы приземляемся в одном и том же месте, среди кустов протоптаны тропинки, вы не должны сходить с них ни на шаг.
— Почему? — Кляйнман, как всегда, был невыносим. — Если нам ничего не угрожает, то что же в этом опасного?
— Вы можете заблудиться, — терпеливо объяснил Хольман. — Кусты высокие, и заблудиться очень легко. Не сходите с тропинок, и вам это не грозит. — Он улыбнулся. — Честное слово, вы ничего не потеряете, если последуете моему совету.
Дело было не только в этом, но он, видимо, решил не тратить слов попусту. По обыкновению пассажиры выслушали инструктаж беспечно и равнодушно и явно собирались поступать как им заблагорассудится. Под наблюдением Хольмана они прошли через шлюз, сопровождавшие их члены экипажа следовали в некотором отдалении. Он, должно быть, заметил выражение моего лица, потому что подошел ко мне и серьезно посмотрел на меня.
— Может, не пойдешь на этот раз?
— Не могу.
— Смог бы, если бы захотел! — рявкнул он, затем уже мягче добавил: — Зачем тебе это, Джон? Что тебе это даст?
— Извини, — я не хотел спорить с ним. — Мне нужно идти работать.
Работа не заняла у меня много времени, об этом я позаботился заранее. Как всегда на Ахероне, я торопливо покончил с делами, мысли мои были далеко. Когда я закончил, Хольман был занят: трое, в том числе и Кляйнман, вернулись на корабль с изрезанными в кровь руками. Мне было слышно, что говорил доктор, перевязывая раны.
— Я ведь предупреждал вас, — говорил он. — Кремний — это стекло, а стекло — вещь твердая, нехрупкая. Что случилось?
— Я хотел сорвать несколько стручков, — сказал Кляйнман, — попытался сломать ветку. — Он выругался, возможно, от боли. — С тем же успехом я мог бы схватить пригоршню ножей.
Я направился к воздушному шлюзу и не услышал, что ответил Хольман.
Член экипажа, стоявший у шлюза, узнал меня и вновь повернулся лицом к зарослям, окружавшим корабль. Слабый ветерок едва ощущался, но даже через поляну был слышен звон колокольчиков.
Я побежал в сторону долины, и звук усилился.
Это было в стороне от тропы, но я знал дорогу. Я осторожно пробирался между высокими кустами и остановился, только когда добрался до знакомого мне места. Передо мной был крутой обрыв, а далеко внизу долина, сплошь покрытая кустарником, склонившимся под тяжестью блестящих стручков. Я ждал затаив дыхание, наконец ветер усилился, и началось.
