Многие из девушек перегнули палку, нанося макияж, причем относилось это, в основном, к юным восемнадцатилетним прелестницам. Ясно, что девушкам хотелось подчеркнуть свою красоту и индивидуальность, вот только горящими, как семафоры глазами и алыми, сочащимися блеском губами, они выделили только неумение пользоваться косметикой.
Наряды тоже поражали своим разнообразием, притом многие только разнообразием в глупости.
Некоторые девушки, наплевав на тот факт, что погода по-весеннему промозглая, надели нарядные, но летние платья на тонких бретельках и открытые босоножки. На месте отбирающих, я бы завернула таких невест на входе — империи необходима здоровая императрица.
Отдельные личности намерены были сразить Максимилиана сразу на первом этапе, забыв, что с невестами он встретится гораздо позже, и во исполнение своих целей пришли в столь сексуальных нарядах, что благопристойные мамаши, изредка, как льдины, проплывающие сквозь толпу, закрывали своим чадам глаза.
Обособленно от остальных держались жители Поганки. Мое внимание привлекла высокая черноволосая девушка, о чем-то щебетавшая с подругой. Одета она была бедно, и даже рукава свитера были настолько длинные и широкие, что маленькие ладошки лишь изредка выглядывали из них, да и то, когда девушка эмоционально всплескивала руками. Но бледное, чистое, как будто фарфоровое лицо и карие, почти черные глаза привлекали внимание, и возвращали к девушке мой взгляд снова и снова.
К тому моменту как подошла моя очередь, я успела уже пообедать в кафе за три квартала от Обители, и пару раз выпила кофе из летающего в толпе кофейного аппарата. Несмотря на то, что до меня кабинеты посетили уже больше тысячи девушек, количество людей, по-моему, не убавлялось, напротив, прибывали все новые претендентки на руку и сердце принца. Краем уха я прислушивалась к обсуждениям собеседования, звучавшим вокруг, и начинал волноваться, не смотря на то, что мне-то участие в Отборе было обещано.
Проходя мимо Билияна, кивнула ему, уже находящемуся в предынфарктном состоянии, и вошла в третий кабинет, как и было указано перед номером моей очереди на экране.
Ни снаружи кабинет, с налепленным на дверь листком с цифрой три, ни внутри, ничем не привлекал внимания. Стены, с нанесенным на них типовым для бюджетных организаций серым покрытием, напоминающим пчелиные соты; стеллажи, сейчас пустые; стол с широкой столешницей и напротив него — глубокое удобное кресло. Кабинет был лишен своей индивидуальности: картины отвернули к стене, наверное, чтобы не отвлекать участников собеседования, и почему-то мне казалось, что на этих стеллажах раньше, вперемешку с книгами, стояли различные, милые сердцу безделушки. В углу большой кучей была свалена гора бумажек — немногие смяты, единицы разорваны, большая часть просто отброшена в сторону. Внутрь меня закралось подозрение, что это анкеты участниц, которым не повезло.
