Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют [журнальный вариант] | страница 67

— Вы еще спрашиваете. Ай-яй-яй, нехорошо корчить оскорбленную невинность. Вы сами прекрасно понимаете, почему.

— А вот и нет, не понимаю. И никакой вины за мной нет.

— Никакой?

— Абсолютно никакой.

В раздумье следователь побарабанил пальцами по столу.

— Все-таки вы нас недооцениваете, — сказал он. — Думаете, мы серые провинциалы, ведь наверняка так думаете, признайтесь.

— Даже если я так думаю, это еще не повод для ареста.

— Допустим. Но мы знаем о вас много, очень много, — гнул свое Фядотов. — Вы и представить не можете, как много на вас накоплено материала.

— Как интересно. Так давайте выкладывайте ваш материал.

— Пожалуйста. К примеру, вы утверждали, что капитализм становится могильщиком пролетариата. Что вскоре повсюду рабочих заменит автоматика, и пролетариат сохранится только в отсталых странах, где имеется диктатура пролетариата. Разве это не ваши слова? — сказал следователь и после паузы добавил: — Отвечайте.

Я смутился. Неужто я действительно мог такое ляпнуть? Да нет, вряд ли.

— Ошибаетесь, — возразил я. — Это не мои слова.

— В самом деле?

— Тогда докажите, где и когда я это говорил, при ком. Назовите свидетелей.

— Заметьте, вы уже начали выкручиваться, — погрозил мне пальцем Фядотов. — Может быть, вы не говорили также, что наша страна доведена до состояния алиментарной дистрофии? Что уже съедены, так сказать, жировые запасы и мускулы, что идет проедание нервных клеток? Хлестко сказано и образно, не спорю. Только боюсь, это вы чересчур. Ну и еще одна ваша метафора, насчет раковой опухоли и метастаз, вы сами помните, что имели в виду…

— Нет, не помню, — перебил я. — Ничего такого у меня и в мыслях не было. Вас кто-то неправильно информировал.

Я не мог взять в толк, откуда этот следователь выкопал такую беспардонную ложь обо мне. Никогда я не говорил этого. Да и как я мог говорить то, чего не думал. Тем более теперь, в эпоху гласности. Это раньше, в период застоя, люди говорили не то, что думали, но я никогда не был в их числе, разве что на экзамене по научному коммунизму. И то получил четверку. Не за это же меня арестовали.

Похоже, мне грозит быть осужденным по ложному доносу. Ну что ж, я готов к наихудшему.

— Что же это получается? — неискренне удивился Фядотов. — Чего у вас ни спросишь, вы ничего такого не говорили.

— А доказывать вину должны вы. Этого, между прочим, требует принцип презумпции невиновности. Времена Вышинского, надеюсь, прошли безвозвратно.

— Да, вы и впрямь крепкий орешек, — признал следователь. — Но это все так, лирика. Дело не в болтовне, есть факты посерьезнее.