Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют [журнальный вариант] | страница 41

— Знаете, я толком не разобрался. То ли демократизация полным ходом, то ли оголтелые экстремисты распоясались. Разноречивые сведения, знаете ли.

— С чего бы им распоясаться? — недоуменно протянул Костя, почесывая живот. — Мне приятель рассказывал, он туда прошлым летом ездил. Так у этих прибалтов, говорит, макароны в магазинах бесперебойно, в любое время заходи и покупай. Видно, они там просто с жиру бесятся.

— Как-то вы, извините, в застойном духе рассуждаете, — сказал я.

Костя ухмыльнулся.

— Да шучу я, шучу, — успокоил меня он. — Неужто вы подумали, я серьезно… Ну ладно, вы расскажите хоть, что в газетах пишут.

— Странный вопрос. Разве вы газет не читаете?

— Нет, — сознался Костя. — Местную прессу не читаю, потому что противно и скучно. А центральные газеты у нас под запретом. И журналы тоже, кроме «Молодой гвардии», всё идет в спецхран.

— Как так?! Не может быть! — изумился я и тут же вспомнил про конфискованные на таможне «Известия».

— Еще как может, — ответил Костя, сунув за шиворот линейку и почесывая ею спину. — Разве вам Утятьев ничего не объяснил?

— Ну, кое-что… в общих чертах…

— Про нашего великого вождя, гениального секлетаря товарища Кирпичова — рассказывал?

— Более-менее.

— А говорил он вам, что у нас Центральное телевидение с восемьдесят пятого года не транслируют? И радиостанции глушат все подряд, и «Голос Америки», и «Маяк». Неужели не говорил?

Вероятно, в тот момент я представлял собой весьма глупое и жалкое зрелище.

— Это вы опять… опять разыгрываете, да? — жалобно спросил я, превозмогая оторопь. — Это шутка?

— Какие там шутки, — буркнул Костя и с ожесточением сплюнул.

Его плевок убедил меня сильнее любых клятвенных заверений. Именно так плевались люди в прежние, застойные времена — у своих станков, мартенов, письменных столов и домашних телевизоров. Я не мог даже предположить, что теперь, в эпоху перестройки и гласности, хоть кто-нибудь у нас в стране может так плеваться, с тотальным, безысходным и яростным отвращением. Оказывается, может.

Вот вам и Альтернативная Вселенная. Хорошо еще, что она всего лишь Альтернативная…

— Между прочим, уже без десяти пять, — подала голос Гликерия, складывая свои бумаги в ящик стола. — Не пора ли нам домой?

— Лучше выйдем ровно в пять, — откликнулся Костя. — А то вдруг Курагин опять в подворотне караулит…

Заметив мое молчаливое недоумение, он пояснил:

— Это директор наш, Курагин. Придурок, каких мало. Только и знает, что за дисциплину бороться.