Депеш Мод | страница 58



— Памятник, — произносит Собака.

— Бюст, — поправляет его Чапай.

— Чей бюст? — спрашиваю.

— Наш, — произносит Чапай.

— Ты не понял — кто это такой? — показываю я на бюст.

Чапай задумчиво протирает очки.

— Может, это директор? — говорит Собака.

— Нет, — произносит Чапай, — это не директор. У директора усов нет.

— А он себе для красоты приделал.

— Всё равно не похоже, — произносит Чапай.

— Это какой-то марксист, — предполагаю я.

— Троцкий, — произносит Собака. — Видишь нос какой? Точно Троцкий.

— Это не Троцкий, — нервничает Чапай. — У Троцкого борода. А у него бороды нет.

— Это Троцкий в Мексике, — произносит Собака.

— Гамбургского периода, — добавляю я.

На Васю даже смотреть жаль.

— Никакой это не Троцкий, — храбрится Чапай, пытаясь скрыть свой мандраж. — Это Молотов. Член ЦК.

— Молотов? — говорю я растерянно.

— Молотов, — произносит Чапай. — Член ЦК, — добавляет на всякий случай.

— Ничего себе, — говорю.

Собака хмуро достает краденую бутылку коньяка и пьёт из горла.

— Молотов, — продолжает Чапай,— из них всех был единственный нормальный тип. Он был гедонистом. Как Тито.

— Как что?

— Как Тито. Любил женщин, спорт, рестораны.

— Коктейли, — говорю я. — А откуда он у него у твоего директора?

— Они когда-то делали их, — произносит Чапай, подумав. — Из отходов. Тут был специальный цех сопроводительных материалов. Мне старик мой рассказывал.

— Бюст Молотова это что — сопроводительный материал?

— Они делали не только бюст Молотова, — оправдывается Чапай.

— А что ещё?

— Ещё бюст этого, как его — Ворошилова. А этот, видно, каким-то чудом уцелел. Хотел продать, сука, — жёстко говорит Чапай, — народный бюст.

— Слушай, ты! — не выдерживает Собака. — Выходит, что — мы ломали дверь, прятались от охраны, оставили там кучу следов и всё это ради этого долбанного гедониста?

Чапай подходит к нему, решительно берёт из рук коньяк, всаживает в себя те граммов 200, что там были, подходит к топчану, отодвигает Васю и летит навзничь в свою грязную бездонную трипперную постель. Даже не сбросив кед.

03.30

— Значит, делаем так, — говорит раздражённый Собака, — забираем всё бухло, сцеживаем брагу, берём драп, шмотки, — он смотрит на Чапая, — нет, пусть подавится своими шмотками. Берём это вот, — показывает он на Молотова, — и валим, пока охрана ничего не увидела.

— А с ним что будем делать? — спрашиваю я.

— Сожжём, — произносит Собака. — Одним уродом меньше станет.

— А Карбюратор?

— Какой Карбюратор? — кричит Собака. — Ты что, не понимаешь — валить надо! Давай, пошли.