– А почему кто-то решил так сделать?
– Уж они-то знают. А мы должны выяснить.
Амитав затих.
– Следишь за ходом мысли? Бомба взрывается на глубине. Большой глубине. Я приплываю оттуда же. И кем я оказываюсь в таком случае, Амитав? Плохишом? Это я потянула за рубильник? Но тогда я, наверное, продумала бы побег? Но нет, вместо этого я триста километров ползла по этой грязи, не имея ни хрена, даже сэндвича за пазухой. И для чего? Для того чтобы окунуться в ваш гадючник и сидеть здесь, жрать дерьмо из циркулятора и слушать твое унылое нытье? Это вообще у тебя в голове укладывается? Или, – тут ее голос понизился, и Лени взяла себя в руки, – я просто попала в переплет, как и все остальные, только сумела выбраться из него живой? И как думаешь, не может ли такой факт в биографии заронить некоторую враждебность даже в белой североамериканке, богатой сучке вроде меня?
«И кто-то, – пообещала она мысленно, – за все заплатит».
Амитав ничего не сказал. Только наблюдал за ней запавшими глазами, а выражение его лица вновь стало пустым и непроницаемым.
Кларк вздохнула:
– Ты действительно хочешь помериться со мной крутостью, Амитав? И с теми, кто на самом деле дернул рубильник? Когда доходит до уборки, им обычно не до тонкостей. Сейчас они думают, что я мертва. Хочешь оказаться поблизости, когда они поймут, что это не так?
– А что в тебе такого? – спросил наконец Амитав. – Почему по сравнению с тобой наши жизни настолько не важны?
Лени много об этом думала. И в результате вспомнила яркий, почти сверкающий момент озарения, который пережила в детстве. Ее невероятно поразило то, что на Луне существовала жизнь: микроскопическая жизнь, какая-то бактерия, подсевшая на попутку к первым автоматическим зондам. Она пережила годы голодовки в вакууме, невероятный холод, несусветную жару и непрекращающийся град жесткой радиации.
Тогда она поняла: жизнь может вынести что угодно. Тогда это дало ей надежду.
– Думаю, внутри меня что-то есть, – сказала она теперь. – Думаю…
Что-то коснулось ее ноги.
Рука ударила почти рефлекторно. Кулак Лени сомкнулся вокруг запястья подростка.
Тот пытался стянуть газовую дубинку, висящую у нее на бедре.
– А, – протянула Кларк. – Вот так, значит.
Мальчик уставился на нее, окаменев.
Она повернулась к Амитаву: парень хныкал и извивался в ее хватке.
– Дружок твой?
– Я, э…
– Небольшой отвлекающий маневр, да? Духу не хватает на меня наехать, от взрослых приятелей помощи не дождешься, значит, решил использовать молокососа? – Она дернула мальчика за руку: тот вскрикнул.
