Чем-то этот фасад в фасаде показался знакомым Антону.
– Что это? – спросил он, когда оба ступили под решетчатый свод.
– Как что? – оторопел провожатый. – Дача Треплева. Вернее, то, что от нее осталось…
– Это?! – Антон остановился в изумлении.
Потом поймал себя на том, что тихонько хихикает.
Нет чтобы двадцать лет назад вот так облицевать его хибарку!
– Остальное – внутри? – кое-как справившись с нервным смехом, уточнил он.
– Нет, – печально признался смотритель. – Сразу после теракта начались погромы. Фасад был поврежден, пришлось реставрировать. А еще три года спустя городские заложили в музее акустическую бомбу…
– Динамик?
– Что вы, какой динамик? Настоящую бомбу. Армейского образца… Уцелел только отреставрированный фрагмент – то, что вы сейчас видите. Ну сами знаете, что такое резонансная акустическая бомба! Дерево, бетон, кирпич – все в труху… Восстанавливать уже не имело смысла. Решили на этом месте в складчину выстроить комплекс. Фасад, как видите, сохранили…
Антон Треплев, утратив веселье, окинул оценивающим взглядом нелепое архитектурное сооружение. Да, пожалуй, настаивать на возврате собственности нет смысла. В связи с полной ее утратой. Хотя… Земельный участок был приватизирован…
– А теперь, пожалуйста, внутрь…
Они вошли внутрь и очутились в обширном круглом зале, полном экспонатов, среди которых бродили немногочисленные туристы, в том числе и пара японцев. Ни один из выставленных предметов не был знаком Антону. Впрочем, нет. В центре зала на мраморном столике лежал похожий на детскую игрушку все тот же ракетный мини-комплекс. Подходи и бери.
Антон подошел, однако взять не решился.
– Тот самый?
– Копия, – пояснил смотритель. – Точнее, модель. Настоящий – в запаснике.
– Модель? Действующая?
– Во всяком случае, не боевая…
Треплев присмотрелся. Спусковой крючок был словно бы испачкан алюминиевой пудрой. Мелкая серебристая насечка.
– Отпечаток пальца Треплева, – растолковал смотритель. – Между прочим, самый популярный экспонат. Хотите выстрелить? Пожалуйста! Я не шучу. Дело в том, что залп (условный, разумеется) произойдет только в том случае, если совпадут папиллярные линии. Проще говоря, ни в каком. Все это прекрасно знают и тем не менее жмут на спуск… Вы не поверите, в очередь становятся!
– И ни разу не ломали?
– Ну как это ни разу! Чуть ли не каждую неделю Гургенычу несем…
– Гургеныч – это?..
– Реставратор…
Тут, словно в подтверждение услышанного, в помещение ворвалась стайка мальчишек лет десяти-двенадцати и с воплем: «Кто первый – тот Треплев!» – устремилась прямиком к мраморному столику. На полдороге углядели возле вожделенного артефакта сразу двух близнецов-смотрителей, затормозили, поскучнели и с разочарованным видом разбрелись по залу.
