— Пошли, Хонока?
Шизуку вывела подругу из штаб-квартиры группы управление клубами.
Такума не посмел и словом возразить.
Игараси, пришедший, как и обещал, мог лишь стоять в ошеломлении.
***
Сегодня Хонока не пошла домой. Как обычно, они вышли из школы отдельно от Тацуи и Миюки, и на станции Шизуку приказала ей остаться у неё.
Даже не спросив согласия у Хоноки, она приняла решение единолично.
Не то чтобы оставаться у Шизуку было неприятно. Хонока осознавала свою нерешительность и то, что очень быстро впала бы в депрессию, если бы осталась одна, вот почему приглашение подруги приняла с удовольствием.
Она поужинала вместе с родителями Шизуку, которые вернулись домой раньше обычного, и, как всегда, приняла с ней ванну. Однако обычный бессмысленный разговор не завязался.
А после ванны Шизуку привела Хоноку в её комнату.
Семья Китаяма выделила ей отдельную комнату. Хотя на бумаге она значилась как обычная комната для гостей, на самом деле она предназначалась лишь для Хоноки. Интерьер соответствовал её вкусам, а в шкафу даже лежало её нижнее бельё. Хотя она мало что использовала там помимо него. Оставаясь на ночь, она обычно проводила время в комнате Шизуку и даже спала там. Однако сегодня Шизуку отвела её в «комнату Хоноки».
Хонока послушно села на кровать. Счастливая улыбка, с которой она ужинала, исчезла, сменившись жёстким, болезненным выражением лица.
Шизуку присела перед ней на пол в позе «сэйдза».
Конечно, лицо сидевшей на кровати Хоноки находилось выше. Но поскольку та грустно понурила голову, Шизуку смотрела ей прямо в глаза.
— Хонока.
— Я знаю… — Хонока попыталась уйти от взгляда подруги, опустив голову ещё ниже. — Ты, наверное, сейчас жалеешь меня, — сказала она дрожащим голосом, готовым перерасти в плач. — Хотя со мной всё хорошо.
— Но у тебя такое выражение лица.
— Э?.. — Хонока склонила голову набок.
Шизуку всё так же глядела ей в лицо.
— Хонока, ты всю неделю ходила с таким видом.
— С каким?..
— Очень подавленным.
Хонока невольно ахнула:
— Не может быть…
— Даже хуже, чем сказал Шиппо, — подчеркнула Шизуку, ничего не скрывая. — Все, кто тебя видел, говорили то же самое.
— Я не хочу этого! Не хочу, чтобы кто-то жалел меня!
— Неважно, чего ты хочешь. Они думают так ради себя самих. — Шизуку крепко схватила обе руки Хоноки, которыми та пыталась закрыть глаза, и уставилась прямо ей в лицо. — Они сочувствуют тебе, потому что жалеют, но делая так, они убеждают себя, что сами не жалкие.
