– Естественно! К ним возвращаешься под настроение, но читаешь-то новые!..
Мы вышли из парка.
– Артист, я ухожу... – начал я, на всякий случай сунув руку в карман за кастетом. Но Жора меня перебил, радостно оскалившись:
– Ба! Кого имеем счастье лицезреть? Его высочество Бобер-старший, собственной персоной! Наверно, нарисовался, чтоб выразить нам свое почтительное смирение?
Бобров, видно, случайно встретившийся нам, остановился и молча, выжидающе уставился исподлобья на Артиста.
– Это один из тех братьев, которые нагло отказались с нами работать? – спросил Генрих с интересом, будто какую редкую инфузорию, рассматривая старшего Боброва.
– Он самый! Ну как, милейший, ты, надеюсь, искренне раскаялся в содеянном и готов по новой вернуться в лоно нашей церкви? Не вижу что-то смирения на роже!
– Пропустите, ребята, я спешу! – сделал безуспешную попытку ретироваться Бобров.
– Ах-ах-ах, какие мы стали занятые!.. – Артист сделал едва заметное движение, и Бобров со стоном упал на колени.
«Солнечное сплетение», – догадался я.
Серый с Дантистом, привычно подхватив его за ноги и руки, поволокли жертву за парковую ограду.
– Здесь нам никто не помешает! – удовлетворенно хмыкнул Серый, вдевая пальцы в свинцовый кастет.
– Не трогайте пацана! Пусть уходит. Это его право! – вмешался я в происходящее.
Серый, не слушая, с размаха ударил Боброва кастетом в челюсть. Ломая ветви акации, тот отлетел к ограде и, разлепив окровавленные губы, выдохнул:
– Падла дешевая!
Серый размахнулся снова, но я перехватил его руку.
– А-а! Сосунок! С тобой-то я еще не рассчитался за первую встречу! – Серый вырвал руку и ударил, метя мне в висок, но я вовремя пригнулся и с силой, в которую вложил всю свою ненависть, полоснул ребром ладони Серого по кадыку, а когда стал падать, пнул его в печень.
Серый тонко ойкнул и бесчувственным кулем рухнул на землю.
Бобров, воспользовавшись моментом, вырвался на улицу, сбив на пути Артиста с ног. Тот, рассвирепев, выхватил нож и хотел броситься за ним вдогонку, но Генрих остановил его, влепив отрезвляющую пощечину.
– Не будь ослом, Жорик! Мы с ним еще встретимся, и навряд ли тогда он отделается больничной койкой! Будь уверен!
– А как это понимать?! – еще не вполне охолонув, повернулся ко мне Артист. – Что ты сотворил с Серым, Джонни?
– Пустяки! – я напряженно улыбнулся. – Минут через пяток очнется и будет как новенький! Кстати, Жора, я покидаю вашу теплую компанию, прощай! – резко повернулся на каблуках и пошел к выходу из парка. Заслышав за спиной торопливые шаги, вынул кастет и обернулся. Меня догнал Дантист.
