Я выбрался из плотных песочных объятий и перебрался к ребятам.
Импровизированный стол был обставлен уже по-новому. Опустошенная литровая бутыль куда-то исчезла, ее место заняли принесенные из автомобиля две бутылки виски «Белая лошадь», несколько банок шпрот и термос с пивом.
– Командовать парадом буду я! – явно подражая Остапу Бендеру, заявил таксист, сворачивая бутылочные пробки и наполняя граненые стаканы.
– Без тостов! Каждый пьет за свое! – предложил успевший отоспаться Артист.
«За то, чтобы Тамара стала моей!» – загадал я и залпом осушил свои полстакана. Виски, хоть и было теплым, оказалось приятным и мягким на вкус.
В скором времени Генрих с Тамарой укатили. Жора Артист почему-то заметно сник. Серый протянул ему гитару, но тот лишь отрицательно покачал головой, продолжая потухшими глазами смотреть на покрывающуюся к вечеру мелкой рябью поверхность реки.
– Паршиво жить на свете! – тяжело вздохнул он. – Размаха настоящего нет! Счастья хочется! Хотя, как сказал русский классик араб: «На свете счастья нет, но есть покой и воля...»
– Твой араб – конченый дурак! Есть «капуста» – имеешь все, что пожелаешь. В этом и есть счастье! – завистливо разглядывая заграничную этикетку американского виски, высказался Серый.
– Не в деньгах, братцы, счастье! – кисло улыбнулся Жора Артист. – Покой и воля...
Его глаза наполнились слезами. Непослушной тяжелой рукой он взял гитару. Сначала его баритон звучал тихо и тоскующе, но затем, все более распаляясь, Жора запел с настоящим надрывом.
«Под Высоцкого подделывается», – решил я.
...Сижу на нарах, как король на именинах,
И пайку черного мечтаю получить,
Гляжу, гляжу в окно, теперь мне все, равно –
Решил я факел своей жизни потушить!..
– Кончай гнать, Жора! Вчера мы сработали чисто! – сказал Дантист. – Или, может, хвостов просто нахватал в институте?
– Всего-то один. Лажа! – устало отложил семиструнный инструмент Артист. – И к чему, спрашивается, я вообще туда поступил? Все одно хирург из меня не выйдет, а быть заштатным терапевтом – не цель моих мечтаний!
– Так отчислись, и все дела! Генрих же бросил юридический – и ничего, – посоветовал Серый.
-Не выгорит. Характера не хватит, – вяло махнул рукой Жора. – Привык плыть по течению. Видно, придется волочь свой крест. Ну, да и черт с ним!
Назад ехали в обратном порядке. Артист с Серым, а я с Дантистом – нам оказалось по пути.
– Гуд бай! – крикнул Жора, перекрывая рев мотора, на развилке дорог и свернул налево.
