— Ну и что у тебя за дело? — благодушно полюбопытствовал Иван, чувствуя, как чудодейственные алкогольные молекулы бодрости активно всасываются в кровь, заметно оживляя ее циркуляцию по организму.
— Ты, помнится, однажды говорил, что имеешь тесные связи с братвой? Это правда? — Вадим испытующе вглядывался в глаза собутыльника.
— С уголовниками, что ли? — почему-то хохотнув, уточнил сантехник. — Имею. И даже не просто тесные, а самые что ни на есть родственные! Двоюродный брательник моей Ольги — прожженный бандюга. Клейма ставить негде. Ей-богу не вру! А зачем тебе эта ржавая погань, уголовники? Гангстером решил заделаться? Хо-хо!
— Не пори ерунду, Ваня! Я с тобой на полном серьезе говорю. Мне необходима помощь, или хотя бы дельный совет знающего человека. Нынче в аэропорту тамошнее хулиганье безусое меня налогом обложило похлеще государственных финорганов! Надо что-то делать, не желаю я, как раб, на чужой карман горбатиться. Не на таковского напали!
— Понятно. — Иван перестал улыбаться и задумался. Видно, для улучшения мозговой деятельности тут же набулькал в граненые стаканы по новой и тяжело вздохнул — то ли потому, что в бутылке живительной влаги осталось уже меньше половины, то ли из-за трудных раздумий.
— Даже не знаю, Вадик… Конечно, залучше всего клин клином вышибать. Обратись к брату Ольги. Ежели захочет, он тебе запросто помочь сможет — все его дружки настоящие оторви да брось, зверье, одним словом.
— Как с ним увидеться?
— Очень просто. Он в гостинице "Кент" метрдотелем робит. Живет там же в восьмом номере. Спросишь Григория Коновалова — каждая собака тебе его покажет.
Сильно сомневающийся поначалу в позитивном результате, Вадим несколько воспрял духом. О гостинице "Кент" он ранее уже слышал краем уха. У городских блатных всех мастей она была излюбленным местом для деловых сборищ и интимного отдыха.
— Ладно. — Вадим решительно поднялся с табурета. — Сразу сейчас к нему и отправлюсь. Авось, выйдет что-то путное. Чем черт не шутит!
— Посиди еще чуток, — Иван хотел удержать приятеля, но, должно быть вовремя сообразив, что с уходом гостя портвейн останется в его единоличном распоряжении, тут же изменил курс на сто восемьдесят градусов. — Хотя, твоя правда, дружище. Куй железо, пока горячо! Ступай, Вадик, передавай родственничку от меня привет.
Уже взявшись за ручку двери, Вадим задал вопрос, который народился у него уже в самом начале визита, но потом на время затерялся где-то в лабиринтах сознания:
