Прикасаться к собственному потенциальному убийце почему-то совсем не хотелось, и я поручил шмон спящего тела Цыпе. Хотя по натуре я и не брезглив.
Уже через секунду-другую обыск дал неожиданный позитивный результат.
Отодвинув в сторону чайник, мой подручный торжественно выложил на столик пистолет Макарова, бумажник из тисненой свиной кожи, пачку сигарет "Кент" с коробком спичек и несколько жевательных резинок "Дирол".
— Это все? А где же глушитель? — слегка удивился я.
— Клиент чист. Больше у него ничего нет, — опроверг мое подозрение в халатном обыске Цыпа.
— Выходит, он через носовой платок палит?
— Навряд ли. Носовой платок при нем тоже отсутствует. — Цыпленок задумчиво выпятил нижнюю губу. — А знаешь, Евген, возможно, Григорий стреляет всего один раз. И пользуется самодельным одноразовым глушаком — пустой консервной банкой. И дешево и сердито, как ты любишь выражаться.
— Похоже на то, — чуток поразмыслив, согласился я. — Но как ему удалось шпалер через два аэровокзала пронести?
Впрочем, "ларчик просто открывался" — в бумажнике, кроме пачки российских дензнаков и паспорта, лежало еще удостоверение личности в темно-синей твердой обложке с изображением какого-то хищного зверя на титуле. Из "корочек" явствовало, что господин Григорьев числится президентом охранного бюро "Багира" и имеет вполне законное право на ношение табельного пистолета системы "Макаров". Сравнив заводской номер на оружии с номером на удостоверении, убедился в полной их идентичности.
— Ну и фунт изюма! Натуральный дурдом! — не сумел я сдержать праведного возмущения. — Куда только смотрели органы внутренних дел Перми, выдавая разрешение на оружие судимому за убийства?!
— Они смотрели на крупную взятку, что он притаранил им в зубах! — ухмыльнулся Цыпа. Мысленно я с ним тут же согласился — иного правдоподобного объяснения этому невероятному факту просто быть не могло.
— Может, Евген, тут прямо его и кончим? — высказал ценное рацпредложение телохранитель. — Из его же шпалера. Стопроцентным самоубийством выглядеть будет. Чего с гадом канителиться?
— Не пори горячку, браток, — забраковал я неплохую, в общем-то, мысль соратника. — Во-первых, не стоит Тенгизу неприятность доставлять, а во-вторых, у нашего опера день рождения не за горами. Надо приличный презентик ему подбанчить, как и пристало культурным людям.
Ладушки! Идея уже созрела, пора за настоящее дело приниматься. Уходим!
Прихватив со стола табельное оружие коллеги, я пошел к двери. Цыпа, разочарованно потоптавшись чуток у тела почему-то все еще живого врага, тяжко вздохнул и неохотно последовал за мною.
