Толстушка администраторша в холле снова строила мне глазки, но я сделал вид, что близорук и в упор не замечаю ее наивно-идиотских потуг на интим.
Мой "люкс" сильно смахивал на филиал мартеновского цеха — насквозь прокалившийся за день воздух был практически начисто лишен живительного кислорода.
Толкнув стеклянную дверь, я вышел на лоджию. Там, наслаждаясь одиночеством, восседал в шезлонге Рафаил, из-под опущенных ресниц наблюдая за разнеженно неторопливой пляжной жизнью. Наверно, со скуки раздевает глазами и так почти голые женские тела. Все армяне — крупные сластолюбцы, как мне досконально известно.
При моем появлении прервал пошло-стриптизное занятие своего взгляда, переведя его на меня.
— Присаживайтесь, Евгений, рядом. Скоро солнце начнет клониться к закату и море заметно поменяет цвет — из синего станет темно-изумрудным. Захватывающее зрелище, доложу я вам.
— Да вы настоящий поэт! — усмехнулся я, устраиваясь на соседнем шезлонге. — А где Роман Борисович?
— В город подался за подарками для внуков. Он завсегда так перед отъездом домой делает, — пренебрежительно скривил свои пухлые губы Рафаил.
— Так вам не первый раз вместе отдыхать приходится? — полюбопытствовал я, закуривая "родопину".
— Зря курите, Евгений. Лучше подышали бы морским воздухом, для легких очень полезно, — недовольно покритиковал меня этот доморощенный эскулап. — А Роман Борисович сюда уже третий год в отпуск ездит, как и я. Здешний санаторий нам обоим по душе пришелся. Разве вам не нравится Одесса?
— Почему же? Нравится. Только мне теплое море, признаться, больше в кайф. Как в Сочи, к примеру.
— Каждому свое, — философски заметил Рафаил Вазгенович и вдруг сморщился, словно целый лимон зараз зажевал. — Евгений, сердце у меня опять прихватило. Принесите, пожалуйста, пузырек нитроглицерина. Он в боковом кармане пиджака должен быть.
— В вашем номере? — уточнил я и, получив утвердительный кивок, отправился в соседний "люкс" для выполнения благородной миссии спасения ближнего. Всегда следует творить добро — тем более, что это вам ничего не стоит.
Пиджак Рафаила искать особо не пришлось — он висел на спинке стула. Но карманы его оказались пусты, кроме порожней стеклянной трубочки с легким налетом внутри какого-то серебристого порошка, в карманах был совершенный голяк.
— В пиджаке лекарства нет, только стекляшка из-под валидола, — вернувшись на лоджию, сообщил я соседу-сердечнику. — Вспомните, куда вы нитроглицерин положили? Может, в чемодане посмотреть?
