Мика шел первым, ловко огибая каменные надгробия и склепы. Днем, по мнению Оливера, кладбище выглядело ненамного веселее. Это было своего рода жуткой Меккой для ищущих старые предания южан. Он никогда здесь раньше не бывал, но Мика был. Они пробрались мимо передних дверей узкого и высокого белого здания, придерживаясь правой стороны. Как они и договаривались, Оливер следил, чтобы не появились охранники или любопытные прохожие. Весеннее тепло сыграло им на руку, заставив бóльшую часть любителей вечерних прогулок остаться дома под вентилятором или кондиционером.
Мика делал то, что получалось у него лучше всего.
Звякнула защелка, и Оливер пристегнулся. Казалось неправильным лезть в часовню, в место поклонения, и рыться там, где молились люди. В месте, к которому эти двое парней не принадлежали.
Или только он не принадлежал.
Мика придерживал покосившееся старое окно, пока Оливер не пролез внутрь, а потом закрыл его, тихонько посмеиваясь. Вламываться куда-то, шнырять там… У Мики это получалось так же естественно, как дышать. Когда они были младше, его ловили на мелких кражах – конфетка тут, CD-диск там, – но Мика всегда находил способ выкрутиться и отделывался лишь символическим наказанием.
Таким Мика и остался, как в поговорке: куда ветер – туда он. В один день он был хорошим, богобоязненным ребенком, а в другой – тем, кого смело могли бы назвать дурным примером. Оливер никогда не знал заранее, каким его друг будет сегодня.
«Но без него ты никогда бы не смог себе позволить обучение. Смирись!»
Две тысячи баксов за то, чтобы выкопать несколько наручных часов и ожерелий, было слишком хорошо, чтобы отказываться.
– Ты взял список? – прошептал Оливер. В такое время в часовне никого не должно быть, но он все равно продолжал говорить приглушенным голосом.
Мика направился к тому, что выглядело как низкий стеллаж с кучей выступов, расположенный у стены напротив окна, через которое они только что влезли. У него под ногами хрустели панцири каких-то жучков.
– Это здесь, – ответил Мика, потирая левый висок.
Он достал из кармана коробок спичек, чиркнул одной, наклонился и зажег с полдюжины свечей разной высоты, расставленных на самой нижней полке.
Оливер ахнул, когда комната и все ее содержимое ожило в свете свечей.
– Господи… – прошептал он.
– Немного неуместное выражение, не находишь? Учитывая обстоятельства, – шутливо упрекнул его Мика. – Кончай таращиться, у нас есть работа.
– Извини, тут просто…
