Пожалуйста, лишь бы там не было детей.
Через лобовое окно я увидел длинные золотистые волосы, раскинутые по надутой подушке безопасности. Женщина была одна и, очевидно, без сознания. Сердце сильно колотилось в груди, когда я рванул на себя дверь и осторожно освободил ее от подушки безопасности. У нее был небольшой порез над бровью, но даже при этих обстоятельствах, в сумерках, невозможно было не обратить внимания насколько она была прекрасна.
Я приложил пальцы к ее шее, чтобы проверить пульс. Устойчивый... ее кожа была теплой и шелковистой.
Становилось холоднее и снегопад усиливался. Она была ранена. Последнее, о чем я мечтал, это взять на себя ответственность за незнакомку, но у меня не было выбора, кроме как отнести ее в свою хижину и уложить у огня. Когда она придет в себя, я расскажу ей, что случилось, а завтра отвезу ее в город. И на этом все закончится. Моя жизнь не должна измениться ни в коем образе.
Я поступлю достойно.
По крайней мере, у меня не было выбора.
Я расстегнул ее ремень безопасности, одной рукой обхватил ее за спину, другой — под колени, и вытащил из машины. Она была стройной, но я почувствовал ее мягкие формы, прижимающиеся ко мне. Чертовски давно, я прижимал так близко женщину к себе.
4.
Кейд
Сердце заколотилось сильнее, когда я ногой открыл дверь своей хижины. Здесь не было удобств, даже ничего отдаленно напоминающего кушетку. Придется ей довольствоваться полом. Я положил ее на ковер перед дровяной печью и сунул под голову старую подушку. Затем нашел несколько одеял в деревянной коробке и обернул вокруг нее. Ее лицо закрывали волосы, как шелковые золотые пряди. На секунду я замер, затем убрал их, чтобы рассмотреть ее черты. В свете камина черты ее лица выглядели мягкими и нежными. Ее губы напоминали вишенку на взбитых сливках.
Я ощутил примешивающийся сексуальный голод.
Как у дикого волка.
Не удивительно, учитывая, что я был без женщины два года. Испытывая к себе отвращение, я вскочил и отошел от нее. Нервничая положил бревно в дровяную печь и огляделся, пытаясь найти чем бы себя занять. Я наполнил чайник со свистком пресной водой и поставил на газовую плиту. Задув спичку, повернулся взглянуть на нее. Она не двигалась. От вида этой женщины, такой красивой в моей однокомнатной хижине, я начинал задыхаться. Взволнованно потер затылок. Мне нужно было что-то сделать с руками. Я решил вернуться к заточке ножей на завтра.
Но я не мог сосредоточиться.
Я вспомнил старую горбатую подушку, которую засунул ей под голову. Наверное, она пропахла дымом. Нож упал на пол, поднявшись по лестнице к кровати над нами, я схватил свою подушку. Приподняв ей голову, положил подушку на пол. Ее волосы заструились по моим пальцам. Я с ужасом смотрел на них.
