— Ничего подобного! — протестую я. — Диего мне даже не нравится. Он по-своему красив и мил, но точно не в моем вкусе. Мое заявление немного остужает их пыл, но Селест, обводя края своего стакана, неотрывно глядит мне в глаза. Ее лукавый взор не сулит ничего хорошего.
— Да-да, — специально томно нашептывает подруга мне в ухо.
— Я помню тот наш разговор в чате.
Брови Доминик взлетают вверх, Пьетра чуть ли не залезает на стол — ещё немного и она присядет на него.
— Что за разговор? — интересуется живо Доми.
Селест уже открывает рот, чтобы выдать все подробности наших откровений, но я заставляю ее молчать, ущипнув за ногу.
Блондинка вскрикивает, с неодобрением на меня уставившись.
— Да ладно, — разочарованно охает Пьетра, — что ты от нас скрываешь?
— Ей понравился Алистер Шеридан! — быстро выдает блондинка, пока я снова не попросила ее замолчать.
Я вся краснею, жалея, что призналась ей в своей заинтересованности ирландцем, появившимся на виртуальной доске лучших студентов университета. С тех пор ни одной ночи я не могла заснуть без глупых представлений нас с Алистером вместе. Он, и правда, очень хорош. Высок, широкоплеч, с копной коричневых волос и свинцовыми глазами. Я не влюблена в него, он обо мне даже не подозревает, но ощущение того, что внизу живота тянет, при взгляде на его фото, меня давно не покидает. С самой весны.
Пьетра округляет глаза, а Доминик тянется к моей руке.
— Малышка, — одними губами говорит она, словно сочувствует мне.
Этого не поняли бы ни в одной стране мира, кроме Италии.
Наши эмоции неподвластны чужакам. На самом деле, влюбленность здесь почитают, ею гордятся, а румянец на щеках от смущения при упоминании любимого имени считается прелестным.
И хоть я не спешу называть себя влюбленной, мне радостно от такой реакции подруг. Давно пора было признаться. Не хватало поддержки и возможности рассказать, как сильно хочешь ощутить вкус красивых чувственных губ.
— Жаль, что не итальянец, — подмигивает Пьетра, — я уже было собралась знакомить тебя со своим братом.
Вскинув голову, я едва ей качаю, готовая начать спор о национальной принадлежности, и что значения она не имеет, когда чувства накрывают с головой, но официант уже спешит принести нашу еду, а девчонки буквально отбирают у бедняги приборы, принимаясь пробовать блюда. Восторженные отзывы в виде сладких гастрономических стонов уже звучат в не очень большом, теперь уже абсолютно пустом зале. Совсем скоро сиеста заставит таверну наполниться голодными итальянцами, наслаждающимися долгожданным полуденным отдыхом. Для кого-то из нас после сиесты рабочий день не продолжается…
