Нет, я не стану ссориться с незнакомым старателем. Буду честной: рыдая, я и сама не раз называла папу дураком, который, погнавшись за славой и богатством, рискнул своей жизнью.
Боги мои! Думай отец о нас с мамой, не полез бы туда, откуда не возвращаются.
Весной исполнится четыре года, как он пропал. Что Эрслан Эйк жив и просто затерялся в аномальных районах гор, уже никто не верил, кроме меня и, возможно, еще Хельги, которая любила его безответно много лет.
Так, не расслабляться! Надо слушать, о чем болтают.
Но как ни старалась, знакомых голосов или хотя бы тем, на которые могут разговаривать стражи крепости, не услышала.
Я обернулась, осмотрела зал открыто – и поняла, что Хельга обманула, моих коллег здесь нет. За шуточку я попеняла, когда она вернулась с пиалами, доверху заполненными ягодами ки, блестевшими в свете магламп.
– Зато ты взбодрилась и перестала нести чушь о Фросте, – возразила подруга ехидно.
– Не знала, что тебе нравятся неотесанные, грубые боевики. – Меня задело, как она обозвала мои слова о маге.
– Неотесанные? Судишь, не пообщавшись с ним нормально и пяти минут? Да ты гордячка, Иза! – возмутилась Хельга.
Чтобы не сказать еще что-нибудь лишнее, я принялась есть горные ягоды.
Сладкие, сочные и ароматные, они ускоряли наполнение резерва, но хранились до обидного недолго. А те, что вырастали в теплицах, хоть и не теряли чудесных свойств, но почему-то были кислыми до ужаса. Не устаю удивляться особенности ки, она действительно уникальна, дар богов людям.
Хельга смерила меня понимающим взглядом и вынесла вердикт:
– Бесишься, потому что тебе Фрост понравился. – Она подмигнула. – И я понимаю и одобряю твой выбор. Фрост – хороший образчик истинного защитника, матерый волчара. Будь мое сердце свободным, я бы к нему присмотрелась сама.
Я успела съесть достаточно ки, чтобы подобреть, и заявление подруги уже не возмущало. Хочется ей меня поддевать, ладно, потерплю – это же Хельга, ей иногда можно.
– Думай что хочешь, – разрешила я.
Вдобавок, если начну возражать, оправдываться, подруга поверит в свою же выдумку.
Когда резерв полон, а ки ешь много, она пьянит, как игристое вино. Но при этом утром не будет похмелья и прочих неприятных последствий. Ну разве что сразу нападает внезапная болтливость и безудержная любознательность, перед которыми пасует стыдливость.
Сегодня они вредны, как никогда раньше…
– Хельга! – не вытерпела я.
– А? – оторвалась подруга от полезного десерта.
