Вета оглянулась на Арсения – вдруг он тоже догадался? И тут же отвела глаза.
Что все это значит? А только то, что кто-то очень не хочет, чтобы она раздобыла нужную книгу и расшифровала записку. Этот человек не успокоится, пока не остановит ее, Вету. Остановит единственным доступным ему способом, самым надежным и окончательным способом – убьет ее.
Значит, как ни странно это звучит, чтобы остаться в живых, она должна довести свое расследование до конца.
Вета никогда не замечала за собой такого упрямства. Или скорее это можно назвать целеустремленностью.
– Ведь вы говорили, что в нашем городе сохранились четыре экземпляра этой книги, – решительно проговорила она. – Значит, остались еще две. Какая у нас на очереди?
– Да, вы действительно удивительная женщина! – воскликнул Арсений то ли испуганно, то ли восхищенно. – Снимаю шляпу! Только как хотите, но на сегодня мне уже хватило приключений. Я должен принять душ, поесть, покормить своего попугая, а завтра с новыми силами мы продолжим поиски…
Только после этих слов Вета поняла, насколько она сама устала. Попрощавшись с Арсением и условившись о встрече на следующий день, она отправилась домой.
Свекровь отиралась, как обычно, в прихожей, но в этот раз не стояла в позе Наполеона, а мыла пол. Вете стало стыдно – обычно это была ее обязанность, а свекровь все же немолода, достаточно с нее и возни на кухне.
– Я домою, только переоденусь.
– Иди уж, – свекровь со стоном распрямилась, – надо мне привыкать самой обходиться.
– Да что вы такое говорите? – всерьез рассердилась Вета.
– Да ладно уж, чего комедию ломать, – вздохнула свекровь, – передо мной-то фасон не держи!
– Вы о чем, Антонина Павловна? – Вета даже отступила на шаг.
– Послушай… – Свекровь бросила тряпку и потопталась на месте, отведя глаза. Потом решительно подступила к Вете: – Мы же с тобой всегда ладили, так? Если я чего скажу в сердцах, не подумавши, так это ведь не со зла. Уж такой у меня характер. А что требую, чтобы к ужину вы вовремя приходили, так потому, что хочется хоть раз в день за столом всем вместе посидеть. А то торчишь тут в четырех стенах, одна как перст целыми днями – скоро выть начну на телевизор!
Вета молчала, пораженная не столько сутью, сколько тоном разговора. Свекровь говорила жалобным надтреснутым голосом, и Вета впервые заметила, какая она старая – все же семьдесят лет не шутка. Может, она заболела?
– Вы не волнуйтесь… – пробормотала Вета, – все хорошо. Я постараюсь вовремя к ужину приходить…
