Лут радовал. Потому что, если бы в драку пришлось ввязаться просто так, ради возможности пройти – было бы обидно. Мертвяки неплохо потрепали мне нервы. Даром, что мертвые, тупые и медленные, шинковаться на нужное для окончательного упокоения количество кусков они никак не хотели. Эх. Мне б серебряные клинки. То, что нужно для нежити. Хотя… Действует ли серебро на гмертвецов? Черт его знает. Если разживусь таким клинком – обязательно проверю.
С шаманом, оставшимся без свиты, тоже все было весело. Эта скотина раза три себе здоровье восстанавливала по мере схватки. А у меня фиалы исцеления были не бесконечные. Потом эта тварь начала тянуть из меня бодрость, лишая возможности провести спецприемы. Только подобравшись к нему и перерубив на две части его долбаный посох, я смог остановить это светопреставление. Ну а потом уже стало проще.
Тяжело вздохнув, я бросил перебирать скарб, поняв, что, если буду рассматривать параметры каждой вещи, это затянется надолго. Откинул в сторону явный хлам, остальное кое-как распихал по слотам, особое внимание уделив зельям исцеления, встал и глянул в проход, куда меня манила моя «нить Ариадны». Пора двигать, хватит рассиживаться. Надо за эту сессию закончить с жезлом, да еще и решить, что вообще с этой «Отравленной водой» делать. Встав, я вздохнул, и двинулся вперед. Туда, где в ночной темноте меня ждал склеп Вильгельма Отравителя.
***
Крепко сжимая в руках клинки, я крался вперед. И мне было ну очень не по себе.
До этого мне казалось, что пугающе выглядит та часть кладбища, которую я уже миновал и на которой схватился с гоблинами и нежитью. Фиг там. Та часть была просто атмосферной. А вот пугающей… Пугающей была эта часть. Причем – очень серьезно пугающей. Так, что даже приходилось напоминать себе, что это всего лишь игра.
Практически полное отсутствие света – точнее, источников освещения. Ни магических тебе фонарей, ни факелов. Понятно, что тьма была не полной и не плотной – как в таком случае ориентироваться? Видно было достаточно хорошо. Но глаза вдруг как-то резко затосковали по источникам света. А белесая дымка густого тумана, клубящегося у самой земли, действовала на нервы. Кто знает, что в ней может прятаться?
Здесь не было открытых пространств и бесчисленных надгробий. Зато здесь были склепы. Много. Кирпичные и мраморные, практически новые и покосившиеся, настоящие произведения искусства и простые каменные ящики. Они стояли, как попало, будто при застройке кладбища не было никакого четкого плана. Моя золотистая дорожка-ориентир, практически растворяющаяся в доходящем до колен тумане, вилась между ними, зазывая меня вглубь кладбища. Туда, куда идти как раз совсем не хотелось.
