Орк нашел скальный выступ, о котором писала ему Тарета. По ее словам, он напоминал дракона, возвышающегося над лесом, будто страж. Было очень темно, но Тралл с его превосходным зрением решил, что при толике воображения можно и в самом деле увидеть в камне длинную шею рептилии. Тарета сообщила, что где-то здесь есть пещера. Там он мог найти себе укрытие.
На секунду Тралл задумался, не приготовила ли Тарета для него ловушку, но тотчас прогнал эту мысль, чувствуя злость и стыд от того, что она пришла ему на ум. Тарета не проявляла в своих письмах ничего иного, кроме доброты и поддержки, так зачем ей предавать Тралла? И более того, зачем ей было все так усложнять, если достаточно просто показать его письма Блэкмуру и добиться того же результата?
Вскоре в серой поверхности камня Тралл различил темный овал пещеры. Сменив курс, он ринулся к укрытию. Дыхание его даже не участилось.
Внутри проема он увидел ее – девушка стояла, прислонившись к стене пещеры, и дожидалась его. На миг он остановился, зная, что его зрение острее, чем ее, и, несмотря на то, что Тарета находилась внутри, а он снаружи, она его не видела.
Тралл мог оценивать красоту лишь по людским меркам, и по ним Тарета Фокстон показалась ему очаровательной. На ее спину ниспадала длинная светлая коса – в темноте нельзя было разглядеть настоящий цвет волос, но он его помнил, потому что прежде иногда мельком видел Тарету на трибунах во время боев. Стройную фигурку облегал плащ, под которым виднелась лишь ночная рубашка, а за спиной – большой дорожный мешок.
Орк на минуту остановился, а потом решительно шагнул навстречу.
– Тарета, – грубым голосом проговорил он.
Она, изумленно ахнув, подняла на него взгляд. Сначала Тралл решил, что девушка испугалась, но она уже залилась смехом.
– Ты меня напугал! Я не думала, что ты так тихо подкрадешься!
Она перестала смеяться и теперь просто улыбалась. Затем, сделав несколько шагов ему навстречу, девушка протянула обе руки, и Тралл медленно обхватил их своими. Маленькие белые ладошки исчезли в его зеленых ручищах, которые были раза в три крупнее. Тарета едва доставала орку до локтя, но страха на ее лице не было – лишь одна радость.
– Я мог бы убить тебя на месте, – проговорил он, сам не зная, какое порочное чувство заставило его сказать такие слова. – Никто бы и не узнал.
Ее улыбка от этого стала только шире.
– Конечно, мог бы, – признала она своим теплым мелодичным голоском. – Но ты не станешь.
