— Ну, вот! — воскликнула живо Тии. — Значит, этих грязных хеттов можно бить. Даже хвастун Тушратта их разбил и захватил столько добычи.
— Это была небольшая вылазка, — заметил Эйе, снисходительно улыбаясь. — Наши шпионы доносят, что царь Суппилулима усиленно готовится к большой войне, и тогда уж царю Митанни не поздоровится!
— Всё равно об этой победе наших союзников над хеттами нужно широко оповестить всю страну. Пускай мои подданные знают, что диких горцев сложно успешно бить в чистом поле, а не прятаться от них в крепостях, — решила царица.
— Ещё царь Митанни просит у вашего величества золота, — продолжил писец, вновь берясь за послание. — «Пусть брат мой пришлёт мне золота в весьма большом количестве, которого нельзя было бы исчислить, ведь в земле моего брата золота столько же, сколько и песка. Боги да устроят так, чтобы его больше было ещё в десять раз!»
— Опять речь о золоте, — с недовольной гримасой вздохнула царица. — Можно подумать, они там, в Азии, больше ни о чём не думают, кроме как только о золоте. Вавилонский царь просит золота, ассирийский — тоже, я не говорю о правителях помельче. Всем подавай золота. Но ничего не поделаешь, союзнику, который успешно воюет с нашими главными врагами, мы просто обязаны подкинуть золотишка. Поскреби, Эйе, в кладовых и доложи мне, сколько мы сможем послать Тушратте.
— Царь Митанни в заключение своего письма сообщает, что посылает вашему величеству образ великой богини Иштар, вырезанный из камня. «Да сохранит Иштар, владычица небесная, моего брата и меня на сто тысяч лет, и да подаст она нам обоим великую радость. Да избавит Иштар от всех болезней великого царя египетского. А когда она сделает это, то не забудь, о брат мой, вернуть мне Иштар в целости и сохранности, ведь она для меня богиня, а для моего великого брата она не его божество».
— Да вернём мы ему богиню, как только она избавит моего муженька от пьянства — засмеялась царица, — вот ведь жадный азиат. Про таких моя мамаша говаривала, что они с говном своим и то не расстанутся! Ну, всё на сегодня? — спросила она Эйе.
— Ещё есть важное послание от вавилонского царя.
— Ну давай читай, — кивнула Тии писцу и лениво зевнула.
— «Царю египетскому, Ниб-маат-Ра, моему брату, Кадашман-Харбе, царь Кардуниаша, твой брат...» — забубнил писец скороговоркой, опять раскачиваясь, словно физически наслаждаясь всеми этими длиннющими протокольными фразами, как чудесными стихами.
