— Он что, с ума сошёл? — вздрогнула молодая женщина.
— Он сказал, что случилось ужасное! Если вы не придёте, то всем нам конец!
Испуганно раскрытые глаза Тии сузились. Она вытерла губы салфеткой, бросила её на столик, решительно встала и громко произнесла:
— Всем вон!
Вышколенные слуги быстро удалились.
— Что случилось? — уставился Аменхотеп на жену. Он как раз пил из бокала вино и замер с поднятой рукой. Вино потекло у него по подбородку.
— Перестань столько пить! — крикнула Тии и выбила бокал из рук мужа. Раздался звон стекла.
— Да ты что, с ума сошла? — Вскочив, царевич опрокинул стоящий перед ним столик. Как всегда, Аменхотеп успел за ужином изрядно набраться.
Тии схватила с пола кувшин, который оставили слуги, обмывавшие руки царевичу между блюдами, и вылила воду на голову мужу.
— Ну, хоть немного протрезвел?
— Да что всё это значит? — взмолился Аменхотеп.
— Сейчас нет времени объяснять. — Тии приказала Джабу: — Волоки его за мной, — и широким уверенным шагом вышла из обеденного зала.
Когда Тии вошла в кабинет, то увидела в неровном свете светильника высокую фигуру Эйе, нервно вышагивающего из угла в угол на длинных худых ногах.
— Ну наконец-то, — выдохнул он и сжал руки подошедшей к нему царевны. — Они оба мертвы.
— Кто? — вздрогнула Тии всем телом, хотя сразу же поняла, о ком идёт речь.
— Кто, кто? — передразнил молодой человек. — Не прикидывайся! Фараон и наследник или мертвы, или умирают!
— Но как же это произошло? Ты же должен был... — начала царевна.
— Они случайно выпили из одного бокала, — бросил Эйе и рубанул по воздуху рукой. — Это знамение богов. Нужно действовать немедленно, или всё рухнет.
— Что здесь происходит? О ком ты говоришь? — побледневший Аменхотеп подбежал к Эйе.
— Успокойся, Хеви, — схватила его за руку жена. — Мы хотели убрать только Яхмоса, но произошло непредвиденное. Твой отец выпил из того же кубка отравленного вина. Мы этого не желали, клянусь Амоном, но, раз это случилось, надо действовать или нас обвинят в убийстве. В Египте начнётся смута, и ты погибнешь вместе с нами.
Всё поплыло перед глазами царевича. Он зашатался и рухнул на пол без чувств.
— Подними его, Джабу, и положи сюда, на кушетку, — приказала Тии и склонилась над мужем.
Она начала бить узкими ладошками по его полным щекам. Царевна делала это столь усердно, что из носа Аменхотепа пошла кровь, но зато он открыл глаза и с ужасом уставился на присутствующих.
