Эйе не медлил ни мгновения. Отброшенная в сторону набедренная повязка не успела упасть на пол, как молодые любовники сплелись в горячих объятиях. Заскрипела папирусная циновка, страстные всхлипы зазвучали всё чаще. А в окно равнодушно смотрела луна на дергающиеся в пароксизме страсти тела, да в пустынной дали раздавались глухие завывания шакалов. Когда молодые люди перевели дух, Тии вдруг хлопнула себя рукой по влажному лбу.
— Совсем из головы выскочило.
— О чём это ты? — удивился Эйе.
— Да о сне, который я видела перед твоим приходом.
— О боги, неужели тебе приснился сокол с золотым уреем?
— Как, ты уже знаешь?
— И мне приснился этот же сон!
— Надо же, какое чудо! Прямо на мою голову сокол опустил знак царской власти.
— И на мою тоже, я ведь рядом стоял, — уточнил молодой человек.
— Да, ты стоял, я это заметила... — неуверенно протянула девушка.
— А больше ты ничего не помнишь?
— Ко мне подошёл симпатичный молодой человек, на нём было роскошное ожерелье, на предплечьях и руках золотые браслеты очень тонкой работы, все осыпанные драгоценными камнями. Он обнял одной рукой меня за талию. От него исходил такой аромат духов. И у меня закружилась голова. — Тии мечтательно улыбнулась.
— И ты мне всё это спокойно рассказываешь?
— А ты что, усмехнулась девица, — ревнуешь? Да ведь это же сон.
— Ты мне изменила уже в мыслях своих, несчастная, — шутливо схватил за горло любовницу Эйе. — Кстати, это не просто смазливый юноша, а член семьи фараона.
— Неужели? — Тии, открыв рот от удивления, резко села на ложе. — Значит, меня обнимал сам царевич, сын нашего владыки? Вот это да!
— Ну, это только во сне, не задавайся, — рассмеялся юноша.
Бурная сцена любви вновь разыгралась в небольшой комнатке, залитой лунным светом. А в это время отец Тии вышел, покачиваясь от слабости, из спальни, где наконец-то забылась крепким сном его супруга. Иуйа ворчал недовольно себе под нос:
— Вот старая дура, совсем сбрендила! Ну, мало ли что я сгоряча скажу, так надо всему верить, что ли? Я ведь не мальчишка, чтобы вытворять такое в постели!
У него от слабости закружилась голова, и он опёрся о стену. И тут вдруг услышал страстные женские стоны.
— Что за наваждение? Ведь жёнушка уже спала, когда я из спальни вышел.
Иуйа сделал несколько шагов назад и заглянул в спальню. Из душной темноты слышался громкий храп его супруги.
— Это мне мерещится, — пробормотал себе под нос жрец и, устало передвигая ноги, побрёл по коридору во внутренний дворик. — Ишь как заездила проклятая баба, всё время её вопли в ушах стоят!
