— Не в этом дело, — я, к своей досаде, действительно не могла вспомнить почти ничего. В голову лезли “не убий” и “не укради”, с трудом всплыли “не солги” и “не пожелай жены ближнего своего”, что казалось под пристальным Валериным взглядом уж полной чепухой. Я попыталась аргументировать на личном примере:
— Мне постоянно и есть хочется, и спать, а я этого почти не делаю. Докторскую пишу. Вот уж чего не хочется! Ненавижу просто.
— А ты не пиши. Глупости все это. У тебя просто фрустрация. А про фрустрацию в десяти заповедях нету. Вот книжка выйдет, денег с Докучаева слупим, съездишь куда-нибудь, выспишься, отъешься, тогда сама смеяться будешь над своими заповедями с диссертациями.
— А вдруг у Докучаева уже другая потребность, чем книжку нашу издавать? Да и не хочу я никуда. И ничего уже не хочу вообще.
— Вот это и есть фрустрация. Первый признак — когда кажется, что ничего не хочешь. На самом деле у тебя полно потребностей, и все нереализованные, и надежды нет. Потому и ощущение, что не хочется ничего.
— Извини, а надежда — это что? Тоже потребность?
— Потребность. И “бог” твой — тоже потребность. Типичная.
— Ты что, правда думаешь, что Бог — потребность? А что тогда не потребность? Вера, надежда, любовь — все потребности?
— Молчи, женщина, — сказал наконец Андрей, которому стало уже невмоготу. — Давайте чаю лучше выпьем, а то спать хочется.
— Вот видишь, — воскликнула я торжествуя, — ему спать хочется, а он чаю предлагает выпить!
— Лучше водки, — предложил Валера. — А то и у нас фрустрация наступит. Она опасная очень.
— Знаешь, как Белинский ответил Тургеневу, когда они проспорили всю ночь, забрезжил рассвет, а Тургеневу позавтракать захотелось? Неистовый Виссарион сказал: Иван Сергеич, мы еще не решили вопрос о существовании Бога, а вы уже хотите есть! — злобно продолжала я. — Ну и где тут твоя потребность?
— Водки надо выпить, вот что, — упорствовал Вурлаков. — Давай, доктор Сиверков, вали-ка на Плющиху. И закусь прикупи. Деньги вот… возьми. А Белинский твой, Анна, был чахоточный. У них все сикось-накось с потребностями. Сейчас выпьем, пожрем, вот и силы будут. Так поскорей с редактурой и завяжем. И время сэкономим, а то мне на дрессировку скоро пора.
За бутылкой “Абсолюта” (уже роскошь по нашим временам, а тогда вполне возможный вариант) удалось прийти к консенсусу.
— Валер, давай про людей выкинем, а про собак оставим, — предложила я. — Статья ведь в самом деле гениальная!
