Сквозь шум и грохот сердца в голове и в сознании он ощутил, что Гермиона слегка повернулась и прихватила зубами подушечки двух его пальцев.
Кончик её языка, твёрдый и торопливый, заскользил по ним, а щёки слегка втянулись.
Лёгкое ощущение посасывания начисто снесло крышу.
Драко низко застонал, против воли прикусывая нежную кожу. Чувствуя губами выступившие мурашки на её шее, а в следующий момент Гермиона начала так сильно и ритмично тереться об него, что он едва не кончил, всё ещё оставаясь в штанах.
Чёрт. Эта девочка.
Его девочка.
Он когда-нибудь двинется от этого. С ума сойдёт от кайфа, как бы это не прозвучало.
А она вдруг вскрикнула.
Громко и сильно, приглушённо от его руки. Впиваясь ногтями в его лопатки, что стало очередным испытанием выдержке. И когда вздрогнула всем телом в первый раз, Малфой почти не поверил в это. Но судорожные стоны и резкие, потерянные движения на его члене — сквозь херову ткань, блин — кричали о том, что девушка, сжимающая бедрами его бока, испытывала крышесносящий оргазм.
И Малфой с силой подался к ней тазом, чувствуя, как её зубы почти больно впиваются в фаланги его пальцев. Выпуская их. Закусывая губу. Заглушая крик.
И что-то разорвалось в висках. Громко, с треском.
— Горячая, сладкая… вкусная… Я так люблю твой вкус… давай, моя хорошая, — он задыхался, глядя в её горящие глаза, вдруг распахнувшиеся. На этом слове, которое с лёгкостью слетело с губ. И снова. — Так сильно люблю. Ты просто не понимаешь. Представить себе не можешь.
И почему-то она снова заплакала.
В камине громко треснули поленья. Ноги затекли так, что он почти не чувствовал своих стоп. Но всё равно не шевелился. По телу разливалась приятная, немного разбитая усталость.
Гермиона перелистнула страницу учебника и зарылась носом в воротник его рубашки. Рубашки, куда больше размером, чем требовалась её маленькому телу.
Что такое любовь? Драко знал.
Это когда каждое утро просыпаешься раньше. Потому что у тебя есть одна чёртова необходимость — видеть, как Грейнджер открывает глаза после сна. Морщит нос и ласковым котёнком жмётся к твоему боку.
Это когда она опаздывает на первый урок и носится между вашими спальнями, а ты ловишь её в проёме двери и взваливаешь к себе на плечо, пока тёплые кулаки колотят по твоей голой спине.
Это когда она кормит тебя какой-то приторной гадостью, не подозревая даже, насколько сильно ты не любишь сладкое, а ты ешь — ешь, блин — и готов есть это вечно, потому что она купила это для тебя в Хогсмиде.
