И нет, Карл не превращается в замкнутый кусок дерьма. Карл не из этих ребят, которые вскрывают себе вены и рыдают при каждом удобном случае. Карл никогда не позволит, чтобы Дэрил увидел проявление его слабости, даже когда рухнула последняя подпорка его подростковой расшатанной психики. Нет. Это не его способы.
Карл — это прежний внимательный взгляд на охоте и не дрогнувшая рука с оружием. Карл — это масса внутренней ярости, которая изредка пробивается наружу, когда он с остервенением всаживает нож в дохлое гнилое тело, снова и снова. Карл — это сбитые о стену кулаки и короткое «я в порядке» на долгий взгляд Дэрила.
Карл — это крепкие зубы и мёртвые глаза. Вот что с ним происходит. Вот, что с ним сделали.
Дэрил глотает последний кусок своей яичницы и понимает, что этого щенка он не спасти не может.
Это последнее, что у него есть.
Последнее, чего у него нет. Иначе дальше — ничего. Дальше просто не будет.
* * *
Стая словно ждёт их. Дэрил слышит хрипящие выдохи и тяжёлые шаркающие шаги за двадцать шагов до поворота в соседний переулок. Он поднимает руку и Карл за его спиной останавливается. Напрягается.
Он не может понять, сколько их — он ощущает нарастающий спёртый запах гниения и приближающиеся шаги. Может быть, три десятка. Может быть, четыре. На центральной улице несколько перевёрнутых ржавеющих машин, обросших грязью и диким плющом, марки которых уже почти невозможно узнать. На центральной улице завалившийся на бок бетонный столб и тонкие, как кишки, оборванные провода. На центральной улице мусор, обросший временем, и несколько высохших до костей трупов — в тех автомобилях, которые стоят на стёртой резине, на железных погнутых дисках. Когда начался конец света, эти люди ехали на работу, или с работы. А, может быть, пытались спастись. Это было так давно, что теперь из бухгалтеров и домохозяек они превратились в окостеневших безликих мумий.
— Ходячие, — негромко говорит Карл.
Он перехватывает рюкзак с добытыми сегодня продуктами и достаёт из-за ремня нож.
Цепко следит за пустой грязной дорогой впереди. Пацан готов кинуться на целую стаю, вооружившись палкой или железным прутом. Со смертью Рика у него окончательно отбило чувство самосохранения. Когда человеку больше нечего терять, он падает в мясорубку головой вперёд, если нет никого, кто дёрнет его за шкирку.
У Карла есть — только поэтому он ещё не летит вниз.
Ещё утро, солнце светит с востока, и улицу начинают прорезать длинные рваные тени, хромающие за поворотом. Они сливаются в одну огромную додыхающую тень, и Дэрил понимает, что через пару секунд им с Карлом лучше бы здесь не оказаться.
