Северьянов выслушал суровую шутку человека, желающего ему добра.
— Спасибо, Семен Матвеевич! Чувствую, что мы будем хорошими друзьями.
— Поздно почувствовал. Ну и то хорошо. Я с первого взгляда в тебе своего человека узнал, потому и сказал сейчас матку-правду про наших девок.
Вошла Прося с сенником, подушкой, дерюжным одеялом и простыней из домотканого, хорошо отбеленного холста, быстро постлала постель. «Что за золото наши крестьянские девушки!» — любовался Северьянов проворными и умелыми движениями Проси. Он, осторожно касаясь плеча девушки, сказал:
— Прося, простыня и одеяло у меня есть.
Девушка резко обернулась. Он, не заметив ее растерянного взгляда, быстро выпотрошил на лежанку из своей сумки содержимое.
— Вот! — сказал Северьянов и подал сдвинувшей брови Просе желтую бязевую простыню и байковое серое одеяло. Прося насмешливо взглянула на солдатское белье Северьянова, нехотя скатала на сеннике свою белоснежную выбеленную росами простынь и чистую домотканую дерюжку. На мгновение о чем-то задумалась, потом стала раскидывать на сеннике за углы плохо выстиранную солдатскую простыню. Когда все было готово, она взглянула прямо и смело на нового учителя. В карих глазах ее Северьянов заметил притихшего, настороженного, но не очень злого бесенка.
— Я школьная сторожиха.
— Очень приятно.
Прося, видно, боролась с желанием расхохотаться.
— Ко мне обращайтесь за всем.
— За всем? — переспросил Северьянов с хитрой усмешкой.
— Ну да… За всем… По хозяйству… — Не сдержав смеха, девушка захохотала и выбежала, бросив на лету: — А ну вас, учитель!
— Сколько сегодня про тебя разговоров будет у наших девчат! — махнул рукой Семен Матвеевич. — Весь день будут, сороки, щебетать. Вечером готовься к смотринам. Это у нас закон: все придут смотреть нового учителя.
— Садись, Семен Матвеевич! — подал табурет Северьянов. — Сколько я тебе должен за подвоз?
— Что-о?! — вытянул шею и сдвинул брови колдун. — Если ты хоть раз повторишь это, дружба врозь. Я первый «богач» в Копани: семерых детей в один кафтан одеваю.
— Семен Матвеевич, к тебе просьба! — Северьянов взял на лежанке пачку листовок. — Завтра же утречком обойди, пожалуйста, все хаты и объяви: у кого есть дети-семилетки, пусть приводят в школу часам к девяти, а через пять дней пусть приходят остальные… А эти листовки раздай.
Семен Матвеевич встал, принял листовки и, сперва прищурив, а затем совсем закрыв правый глаз, с какой-то лихостью стал всматриваться в учителя открытым левым, совсем круглым, как пятак, глазом. Копаньский колдун был среднего роста, головастый и коренастый человек. Лицо скуластое, чуть опушенное черной татарской бородкой с редкими вьющимися волосами. Шишковатый лоб со впадиной над переносьем. В открытом глазу суровая проницательность, лихорадочный блеск, блеск ума, способного жадно принимать чужое и с безумной отвагой защищать свое.
