— И тогда в дело вступает сеть.
— Верно. Но я не получаю комиссионные. Мне платят за производство, вот и все. Когда все кончается, я беру отпуск. Долгий отпуск, за городом.
*
— Насколько натянут у тебя поводок? — спросил я ее.
Она вспыхнула. Решая, попадусь ли я, если она включит дурочку или... Но она взяла себя в руки: обреченность окрасила черты, шоу называется «я просто выживаю».
— Я бы сказала, умеренно. Бывало и туже.
— Он сейчас не в стране.
Она кивнула.
— Но твой телефон всегда должен быть включен.
Она снова кивнула.
— Это сеть говорит, кто мишень, но на этот раз они ошиблись, верно?
— Я… думаю да.
— Однозначно, да, — заверил я ее. — Этого лоха нельзя шантажировать. Он не политик. И его жена уже знает, что он делает.
— Со мной?
— Нет. Ты не имеешь значения. Знает, что он делает, чтобы зарабатывать все эти деньги.
— Наркотики?
— Нет, — сказал я, чувствуя, что она внимательно следит за мной. Она пыталась выглядеть спокойной, конечно, она могла прочитать книгу, только если могла открыть ее.
— Он крупнейший производитель-дистрибьютор детской порнографии в западном полушарии.
Ее рот скривился:
— Фу!
— Конечно, — сказал я ровно, как показатели ЭКГ у трупа.
— Что значит — «конечно»?
— Это значит, что ты знаешь, что он делает. И знаешь, сколько он стоит. Не как цель шантажа. Не для сети. Для тебя.
— Нет, я...
— Да, ты. Вот почему у тебя никаких доказательств для сети. Вот почему ты их придерживаешь. У него достаточно денег, чтобы вытащить тебя от них. Бесконечная река наличных денег. У него резиденции по всему миру. Но он не может хранить свой материал здесь. Эстония — самое безопасное место для его серверов, и в стране достаточно беззакония, чтобы быть там королем... только жить ему там не очень комфортно.
*
Три часа спустя, она докурила свои последние сигареты, и осталось всего три физалиса в вазе.
— Я могу выходить. За покупками и все такое. Но то место, оно охраняется, как…
— Во,т почему ты должна заставить его отвести тебя туда.
— Он никогда этого не сделает. Зачем бы ему? Он получает и так все, что хочет, там, где он хочет.
— Это творческая работа, — сказал я ей.
*
Еще сорок три минуты.
— Если я сделаю, что ты хочешь, он меня убьет.
Я помотал головой.
— Что? — спросила она, ее третий глаз искал зажженный знак «выход».
— Может, есть и другой способ.
— Я сделаю…
— Мы не работаем на сеть, — сказал я. Это правда. — Мы хотим войти в бизнес сами. Их бизнес, я имею в виду. Но не так, как они его ведут. Не с такими встрясками. Это слишком утомительно. И слишком маленькая отдача. Что до тебя, мы хотим знать, где он хранит записи. Все-все, вплоть до личных.
