!
Луиза слышит, как в соседней комнате по-прежнему гудит голос Беовульфа Мармонта.
Хэл прищуривает глаза.
– Дорогой Маркус, прелесть какая, старина Маркус, наверное, голубой. С огромным удовольствием прочел твое теплое письмо от третьего марта и узнал, как хорошо ты принял «Поезд причуд». Прими же эту книгу с моими наилучшими пожеланиями и надеждой на то, что твои лекции в Гарварде обернутся при… приб… прибылью. – Он закашливается. – Что за великодушный, широкой души человек. Гляди-ка, тут еще и посвящение? Не угодно ли взглянуть? С глубочайшей благодарностью моему товарищу по оружию и агенту, Найалу Монтгомери, и моему бессменному редактору, Гарольду Лернеру, с любовью моей жене, Элейн, и сыну. Вы только поглядите. – Он с треском захлопывает книгу. – И сыну. – Он широко улыбается беззубым ртом, словно Луиза должна понимать, в чем соль шутки.
– Извините. – Рекс смотрит в пол. – Хэл напился.
– Я не напился. Я просто люблю литературу и разбираюсь в ней, вот и все – не то, что этот рогоносец в соседней комнате. Господи! Как же верно. Никаких великих писателей. Ничто не ново под луною.
– А вы тоже писатель?
– Да ни за что на свете, моя юная Луиза. Я просто скромный работник страховой компании.
Он размахивает книгой перед лицом Луизы.
– Я куплю вам эту книгу. – Он замечает, что у Луизы в руке. – Он вам платок не дал, верно?
Луиза не отвечает.
– Какой же ты урод, Рекс. Прямо прелесть. Обожраться простынь.
Луизе требуется секунда, чтобы понять, что он хочет сказать «оборжаться просто», а не «обожраться простынь», что сорвалось у него с языка.
Хэл хватает красные пластиковые стаканчики.
– Пойду еще нам налью. И вот еще что, Рекс. – Он буквально расплывается в улыбке. – Она здесь.
Как только Хэл уходит, они некоторое время стоят молча. Потом Рекс садится. Выдыхает. Берет в руки книгу. Кладет ее обратно. Раскуривает еще один косяк. Роняет зажигалку.
– Все нормально?
– Извините, – говорит Рекс. – Господи… Хэл. Простите.
– Ничего страшного.
– Он придурок. Он… в смысле… обычно он так не достает. Он просто любит подначивать. Но в глубине души он хороший человек.
– Правда? – Луиза пытается улыбнуться, самую малость, чтобы он понял, что его вины тут нет.
– В самой-самой глубине.
Они хором смеются.
– Когда он выпьет, понимаете, его одолевают странности. Насчет папаши.
– Папаши?
– Великого Американского Литератора.
– Да бросьте вы.
– Я знаю его всю жизнь, – отвечает Рекс, – и до сих пор не возьму в толк, догадывается ли он, что мы поняли, что говорит он искренне.
